Добрые и сильные

Женщина и мужчина пожали друг другу руки, и женщина, держа сумочку за ремень, пошла к машине. Медведев стоял на месте и смотрел, как она садится в прокурорскую черную машину, как машина разворачивается и выезжает за ворота.

— Вот так, Володя, — проговорил, спускаясь с крыльца, полковник Кононов. — Одним честным человеком на земле стало меньше.

— А много ли их вообще осталось?

— В России нет. Может быть уже совсем. Видишь ли: огонь и воду пройти легко, а вот медные трубы… Соблазнов слишком много, парень, и не приведи бог нам с тобой попасть под них. Я лично хочу, чтобы меня хоронили с почестями, как солдата, а не как собаку. Поехали.

— Поехали.

— А это что у тебя? Книга что ли? Ну-ка дай. Вот не думал, что ты читаешь Заболоцкого. А, это его?

— Да.

— А это что? Ух ты, гроза. Откуда?

— Сыновья его подарили.

— Понятно. Считай, что произвели тебя в рыцари, а это — все равно, что меч.

Медведев кивнул и пошел к своей машине, а полковник — к своей. Убрав игрушку и книгу в бардачок, Медведев сел за руль и последовал за машиной полковника.

Возле здания, где размещался РУБОП, Медведев увидел знакомые синие «Жигули» и Сергея, стоявшего рядом с ними и смотревшего в другую сторону. Медведев посигналил. Сидоренко повернулся не сразу и словно с усилием, но, когда узнал машину, бросился к ней.

— Здорово, капитан, — наклонился он к открытому окошку.

— Что-то случилось?

— Да нет. Просто.

— Садись.

Медведев въехал во двор, загнал машину под навес, взял книгу и сел с Сидоренко на скамейку возле клумбы.

— А ничего у вас, красиво.

— Это не у нас. Мы здесь на квартире.

— Спешишь?

— Да нет.

— Что, стихи любишь?

— Нет. Просто человек один подарил.

— А. А меня дисквалифицировали.

— За что?

— Рефери вмазал. После гонга.

— И что теперь будешь делать?

— Понятия не имею. Я от Нины ушел. Вы на постой меня не пустите? Я заплачу.

— Вот за это тебя Витя точно спустит с лестницы. Без лифта.

— А мне показалось.

— Это только показалось, — Медведев посмотрел на часы. — Скоро обед. Я сейчас не могу уехать. Посидишь пока в дежурке, подождешь?

— Мне деваться некуда.

Медведев поднялся, за ним — Сидоренко.

— А что с Ниной?

— Да я ей вмазал…

— Ты что! — Медведев посмотрел на него удивленно. — Уже и до баб добрался?

— Да я сам не знаю, как это получилось. Словно рука сама.

— Чушь не болтай. А голова на что тогда? — Медведев первым медленно пошел к небольшой внутренней двери, к которой вела узкая дорожка между газонами.

— Так уж получилось, — Сергей последовал за ним так же неторопливо.

— На что жить будешь теперь?

— Деньги пока есть немного. И еще чемпионские.

— Ты без дела совсем взбесишься. Иди в охранники. У Вити фирма.

— Я уже думал об этом. Мне кажется, я не смогу. Сам-то что не идешь?

— У меня есть работа.

— А меня возьмешь?

— Я не начальник. У нас полковник принимает. И то через отдел кадров не всех пропускают.

— А со мной что не так? Вроде бы без брачка.

Медведев остановился и внимательно посмотрел Сергею в лицо.

— Пошли, — решительно сказал он. — Уж если хочешь зубы вышибать, так хоть по делу. А что твоя, подаст на тебя?

— Подаст, так не заплачу. Сяду, значит поделом мне.

— Ладно, пошли. Будем надеяться на лучшее. Только, знаешь, у нас не много платят по Московским меркам.

— Проживу. Остальные же живут.

— Пошли…

Кононов разговаривал по телефону, когда Медведев зашел к нему. Взглянув на капитана, тот показал рукой на стул и продолжал говорить: четко, коротко, соглашаясь. Положив трубку, он посмотрел на своего подчиненного с застывшим на лице выражением исполнительности.

— Якимыч звонил. Да. Что у тебя, Володя?

— Парень один хочет у нас работать.

— Кто?

— Сидоренко. Боксер.

— Это тот, что ли, олимпиец? Что на него нашло? Ты видел его последний бой? С Ганиевым?

— Нет.

— Зря. Ты много пропустил. Зрелище было еще то. Его дисквалифицировали?

— Да.

— Понятно. На зло кондуктору куплю билет и пойду пешком. Тяжеловатый у парня характер. Да и хоронить парня у меня желания нет. Кстати, это и тебя касается с твоим сраным геройством. А, капитан?

— Что мне сказать ему?

— Он где?

— В приемной.

— Зови. Побеседую с ним. А сам можешь идти.

— Хорошо.

Медведев вышел в приемную. Сидоренко сидел там возле окна и даже не смотрел в сторону хорошенькой секретарши, пытающейся с ним заговорить. При виде Медведева, он подался к нему.

— Иди, Михаил Степанович хочет поговорить с тобой.

— Что он?

— Не знаю. Я буду у себя. Зайдешь потом.

Зайдя в свой кабинет, Медведев сел за стол и взял лежавшую там книгу. Сам не зная, зачем ему это надо, он стал листать ее с конца.

Задохин, войдя в открытую дверь, остановился, увидев его за необычным занятием.

— Это что с тобой? Решил заняться самообразованием? Ну-ка? Заболоцкий, стихи. Ну и ну. Подожди-ка, здесь надпись. Подчерк Кокорина? Его что ли?

— Да.

— Понятно. А ты знаешь, это мы убили его. Своим недоверием. Прочтешь вслух?

— Не умею.

— Читать? Как это печально.

— Просто вслух не люблю читать.

— Дай тогда мне. Я продекламирую.

— Не обязательно.