Добрые и сильные

— Убери изо рта палец. Пусть твой папа тебе соску купит.

Медведев, как мог ласково, взял девочку за руку, и мокрый замусоленный палец коснулся его кисти.

— Идем.

Девочка послушалась, хотя и с неохотой и робко. Она оторвалась от стены и медленно, слегка отстав, пошла за отцом.

— Вот ее вещи.

Медведев взял полиэтиленовый пакет.

— До свидания.

— Прощайте. И даже не вздумайте ее возвращать нам.

Девочка снова издала подозрительный звук. Медведев выпустил ее руку и обнял за худенькие плечи.

— Я рад, что ты возвращаешься к нам. А ты? Настя? — спросил он, уже спускаясь по лестнице.

— Я тебе не нужна, — тихо ответила девочка.

— Нужна, очень.

— Ты же отказался от меня.

— Не правда. Я только подписал заявление, потому что твоя мама этого хотела. Я думал, что так будет лучше для тебя. А что с мамой?

— Она бросила нас. И меня, и Никитку, и Маслякова.

— А я теперь живу у дяди Вити. Тетя Валя в больнице. Пока с Максимом днем будешь. Помнишь Максима?

— Помню.

— Хочешь жить с нами?

— Хочу.

— Только не будь такой тихой и бедной, а то у меня сердце разрывается. Помнишь, как ты когда-то смеялась?

— Ты тоже тогда смеялся. И мама. А потом, когда ты… ты стал другим. Мама тоже стала другой. И я перестала смеяться. Стало скучно и плохо.

— Может все еще поправится?

— Нет. Ты уже не засмеешься.

— Да, наверное. Но ты-то можешь попробовать.

— Нет.

Они вышли из подъезда и подошли к машине, держась за руки.

Оставив машину в гараже, они пошли домой, и Медведев купил девочке вафельный рожок мороженного. Та стала его старательно облизывать, чтобы уйти от разговора. Они уже подходили к дому, когда к Медведеву подбежала молодая женщина с хорошей фигурой и растрепанными белокурыми волосами. Обеими руками она держала у бедра дамскую сумочку.

— Мужчина, помогите. Там моего мужа избивают пьяные. Скорее.

— Настя, вот этот дом, первый подъезд, шестая квартира, справа. Наши дома, тебе откроют. Скажешь, что я скоро приду. Беги.

— Папа…

— Беги…

— Папа…

Но Медведев подтолкнул ее, и девочка побежала, оглядываясь и пачкая платье мороженным.

Убедившись, что она у подъезда, Медведев повернулся к женщине, в нетерпении, но молча теребившей свои волосы.

— Где они?

— Вон там, идемте. Я звала людей, но никто не откликнулся.

— А в милицию звонили?

— У нас нет мобильника.

Машинально, на бегу, Медведев потянулся к карману.

— Ну что же вы, быстрее.

Больше Медведев не сомневался. С разбега он заскочил в узкий проход между домами, на расстоянии уже слыша мат и вскрики. Несколько человек топтались тесной группой, толкаясь и нанося вялые несильные удары.

Врезавшись в группу, Медведев отшвырнул ближайших. Он знал такие потасовки, где давят числом, а потом удивляются, что кому-то разбили голову или отбили почки. Он не боялся их. Но тут случилось непредвиденное. Его самого зажали в круг и ударили со спины. Но Медведев в это время отступил в сторону, и удар пришелся по плечу. Увернувшись, Медведев ударил сам, уже в полную силу, стараясь выключить самых активных, ударил еще и встал спиной к стене дома, держа мужчин на расстоянии.

— Капитан! — закричал женский голос.

Медведев обернулся, и в лицо ему ударила струя парализующего газа.

Не переодевшийся с работы Виктор, Максим и Сергей Сидоренко бежали следом за Настей.

— Атас! — закричал ломкий подростковый голос, и толпа сопевших и рывками двигающихся мужчин распалась, а потом все они бросились в одну сторону оставив единственное тело, тело Владимира Медведева, лежавшее ничком на асфальте. Светлые волосы его склеились от крови, у головы набежала лужица, темно бурая в тени. Черная когда-то рубашка стала серой и истоптанной, черные джинсы покрывала пыль.

Упав перед братом на колени, перепуганный Виктор начал лихорадочно щупать запястье и так и не понял, что это левая рука и на ней нет довольно дорогих часов.

— Жив? — спрашивал Максим, заглядывая лежавшему в лицо и тут же переводя взгляд на отца.

Сергей Сидоренко бросился было за убегающими и почти тут же вернулся.

— Уехали на двух машинах: черная «Ауди» и коричневый «Джип». Номера замазаны грязью. Жив он? — Сергей присел возле тела с другой стороны.

— Жив. Макс, беги, звони в «Скорую».

Максим вскочил, побежал, но тут же вернулся.

— Пап, а твой мобильник, он же у тебя.

— Черт, забыл, — Виктор достал из кармана расстегнутого пиджака маленький телефон и стал нажимать кнопки: — Не могу… Черт… Алло…

— А почему он без сознания? — чуть не плакал Максим. — Почему не дышит? Может его перевернуть?

— Нет! — закричал Виктор. — Это я не вам. Травмы от побоев…

— Нельзя, — стал говорить Сергей, как мог спокойнее обращаясь к Максиму. — Мы же не знаем, что у него.

Он сжимал руку лежавшего, вялую, бесчувственную и заглядывал в его раздувшееся лицо.

— Он не умрет? Сергей!

— Нет, нет, Макс, он не умрет.

Максим всхлипывал и тоже заглядывал в изувеченное лицо. И все они забыли о восьмилетней Насте. Девочка стояла у стены со стороны подогнутых ног отца и горько плакала, повернувшись к нему спиной и беззащитно съежившись.

— Витя, он потеет. И как будто температура поднимается, — тревожно сказал Сергей, прижимая ладонь ко лбу лежавшего и приподнимая волосы.