Добрые и сильные

Тут Медведев почувствовал под пальцами утолщение. Движения его стали торопливые и целеустремленные. И Задохин, собравшийся было идти к своему месту, остановился, оглянулся и замер, увидев, как Медведев разрывает склеенные листы и достает сложенную вдвое тонкую папиросную бумагу.

— Что это? — Задохин потянулся к ней, но Медведев прихлопнул ладонью бумагу к столу. — Ты что?

Не отвечая, капитан откинулся на спинку и начал читать.

— Читай вслух.

— Здесь не для тебя.

— Слушай, Медведев… ты что… думаешь… Я же просто… Вдруг он там что-то такое написал, что поможет следствию.

— Прочитаю — узнаешь, если я сочту нужным. Сядь на место.

— Ты мне приказываешь?

— Прошу. Как друга. Не суетись.

— Кретин.

Задохин нехотя пошел к своему месту. Медведев наблюдал за ним и только тогда начал читать, когда тот сел на свой стул.

«Володя, кажется, ты на моей стороне, я понял это по твоему взгляду. Спаси мою честь, потому что жизнь уже не спасет никто. Моей семьи тоже уже не существует: убивая себя, я убиваю их. Но я не уверен, что, если на одной чаше весов лежат их три жизни, а на другой — жизнь чужого, но честного человека, наша чаша должна перевешивать. Это чисто философский вопрос, а на деле я слабый человек и предпочел уйти от решения. Да на самом деле выбора и не существует. Ты меня понимаешь, Володя. Они после моей смерти обольют нас грязью: меня, жену и детей. Ищи трупы, фотографию ты видел. Если найдешь, сможешь доказать этим нашу невиновность. Я только что говорил с неким посетителем, новым уже мерзавцем, и теперь хорошо представляю, что нас всех ждет. Убивать я не стану, на остальное у меня нет сил. Пистолет № 458263… принес мне он, приказ — убить генпрокурора, а телефон, который ты искал — внутренний, узнай на коммутаторе.

Прощай, капитан Медведев.

И. В. Кокорин».

Медведев замер, задумавшись, но услышал неясные шаги и быстро поднял взгляд. Майор уже стоял шагах в двух от него, и Медведев, вскочив, швырнул ему под ноги стул и встал с боку стола.

— Ты что! Чумной? Взбесился совсем?

— Кто мебель ломает? — на пороге стоял Сидоренко и глядел на обоих смеющимися глазами. — Помощь нужна, капитан?

— Выйди вон! — заревел Задохин, поворачиваясь.

— Ни фига. Я теперь ваш сотрудник, — Сидоренко нахально прошел на середину небольшого кабинета.

— Принял? — спросил Медведев, выходя из-за стола.

— Ага. Полковник сам пошел в отдел кадров отстаивать. И вот вам новый мент.

— С твоим характером ты у нас долго не задержишься, — зло проговорил Задохин и снова повернулся к Медведеву. — Капитан, ты обязан приобщить к делу и это письмо. Что за манера утаивать вещь доки.

Медведе демонстративно сложил бумагу и засунул в карман джинсовой рубашки, аккуратно застегивая его.

— Что хоть там было? Может только личное? Тогда извини.

— Принято.

— А если нет?

— Хочешь узнать?

— Конечно.

— Тогда отними.

— Нарываешься?

— Зачем. Просто предлагаю.

— Подраться с тобой? Ну, Медведев…

— Капитан, если он тебе действует на нервы, только скажи. Я теперь твой стажер.

— Плохо начинаешь, Сидоренко, — повернулся к нему Задохин. — Я — майор. Я тебя в бараний рог согну.

— Отдохни. Пупок развяжется.

— Ах ты!

— Сядь, — Медведев прыжком оказался между ними.

— Тебя уволят, посадят, тебя…

— Напугал. Я, мужик, рефери после гонга врезал и всех послал в кабинете генерального. Я теперь ничего не боюсь.

— Меня напугаешься, — Задохин обошел Медведева и быстро вышел.

— Что это с ним? — посмотрел ему вслед Сидоренко.

— Не знаю. Тебя правда приняли?

— Ну да. И к тебе на стажировку направили. Вот медосмотр пройду и приступлю к выполнению своих обязанностей. И еще полковник сказал, что осенью направит меня в школу милиции.

— Зря ты так с майором.

— А. ерунда. Тут, дружище, главное — вовремя врезать, а остальное приложится. Из-за чего вы погрызлись?

— Да так, ерунда. Ты в армии служил?

— Чисто формально.

— Садись рядом, поговорим.

Глава 14

Медведев, оставив Сидоренко в машине, вошел в здание прокуратуры и пробыл там довольно долго. На крыльцо он вышел с мужчиной в костюме и остановился, разговаривая. Тут из только что приехавшей машины вышли двое: один в дорогом спортивном костюме, другой в строгом, и оба пошли было к крыльцу, но тот, что был в спортивном костюме, увидел стоявших возле двери двоих мужчин. Это был двадцати четырёх летний сын Карелина — Матвей. При виде капитана РУБОП он весь перекосился, подался к нему и заорал:

— Ты! Вот он, ты! А я на воле, видишь, меня выпустили. А ты что думал, что я сгнию, что ли? Теперь тебе все! Конец! Ты хоть знаешь, что тебе пора ящик заказывать. Я из тебя кашу с кетчупом сделаю, в калеку превращу, всю жизнь будешь ползать, как червяк передо мной. А я тебя буду давить, давить…

— Матвей, успокойся, — начал мужчина в костюме.

— Я спокоен. Отстань. Ты адвокат, вот и адвокатствуй. Слушай, мент рваный…

— Господин… как вас там, — строго заговорил собеседник Медведева.

— Слушай, мент, ты уже труп! — Матвей с каждой фразой приближался к капитану.

И тут Медведев ударил. Ударил он ногой, с разворота, и Матвей Карелин взлетел в воздух, упал на ступеньки, выгнулся и покатился вниз.

— Вы… Вы…