Добрые книжки

— С новым счастьем!..

Прошло около года с описываемых нами событий, и за всё это время наши друзья никак не могли навестить тётенькин дом, чтоб узнать о последствиях своего творческого эксперимента, оценить насколько души-дощечки помогли снеговикам стать живыми и полноправными членами общества. И вот в начале декабря Алексей Николаевич получил телефонный звонок от Алексея Юрьевича, и состоявшийся затем разговор двух друзей касался именно тех самых снеговиков. Голос друга звучал на редкость тревожно и озадаченно; Алексей Юрьевич заранее предупредил, что не собирается никого разыгрывать, и что пребывает в абсолютно ясном уме, а затем поведал следующую историю. Оказалось, что около часа назад (когда Алексей Юрьевич возвращался с кухни, чтоб прилечь на диван и собраться с мыслями насчёт дальнейшего времяпрепровождения), в дверь его квартиры постучали весьма странным способом («звуки напоминали град шлепков, сравнимых с получаемыми пощёчинами от легкомысленной женской ручки» — заметил Алексей Юрьевич), и когда он открыл дверь, то увидел перед собой тех самых вылепленных первого января снеговиков («я узнал их по носатым морковкам из собственной сарайки, а также по необыкновенным шляпкам, сделанным из корзины и ведра»), наружности несколько грозной, но нетвёрдо стоящей на ногах, и с натуральным младенцем-снеговёнком на руках у Анны Дорофеевны, плаксиво попискивающим и нервно лягающимся. Алексей Юрьевич утверждал, что он опешил лишь на пару секунд, когда увидел нежданных гостей, а затем почему-то перестал удивляться, а воспринял картину, как нечто должное и вполне ожидаемое. Снеговики вели себя в гостях грубовато и даже не поздоровались, а Анна Дорофеевна и вовсе пыталась распетушиться так, чтоб скандал вышел за пределы одной квартиры. «Вот он — плод ваших фантазий и пресловутых идей о популяции!» — указала на снеговёнка Анна Дорофеевна, а Олег Анатольевич заявил, что они отказываются заниматься воспитанием ребёнка и отдают его в полное распоряжение Алексея Юрьевича, чтоб он поступал с ним в дальнейшем, как знает. «Можете даже и выкинуть с глаз долой, нам абсолютно всё равно.» — сказал Олег Анатольевич. «А зачем же вы младенца вниз головой держите, мама с папой? может он от этого ненормальный у вас?» — единственное о чём нашёлся спросить Алексей Юрьевич, поскольку иные вопросы застревали на этапе возникновения. «Да нет, голубчик вы наш, вы за его здоровье не переживайте. — отвечала супружеская пара снеговиков, противно переглядываясь между собой. — Этак ему быть привычней, когда вниз головой. Шалит меньше.» После чего они бросили снеговёнка у дверей, а сами помчались прочь со скоростью, которую никак нельзя было предположить у столь дородных увесистых существ.

— Погоди. — пришла очередь опешить Алексею Николаевичу. — Ты хочешь сказать, что сейчас этот снеговёнок у тебя дома?

— Да, сейчас он у меня дома. Я его в холодильнике держу, в морозильной камере. И я думаю, что надо срочно что-нибудь делать.

— Погоди. Я сейчас приеду, и мы обязательно что-нибудь сделаем.

Алексей Николаевич не мешкая отправился в гости к Алексею Юрьевичу, где и убедился в наличии в морозильнике холодильника шаровидного пухлявого снеговёнка трёх-четырёх месяцев от роду.

— Что-то он у тебя слишком синеватый и исковерканный. — внимательно рассмотрел младенца Алексей Николаевич.

— Какой дали — такой и есть. Главное, что он — подлец — очень настоящий и живой. Слышишь, как пищит?

Снеговёнок безумолчно попискивал с редким младенческим артистизмом, указывающем на большие неприятности, поджидающие его новоявленных попечителей. Друзья тут же договорились пуститься вдогонку по горячим следам за супружеской парой снеговиков, поймать их и пригрозить всевозможными небесными карами и страшным судом, о которых снеговики ещё не могли знать в силу недостаточности образования и жизненного опыта. Друзья вызвали такси и повезли снеговёнка к тётенькиному дому, где и рассчитывали захватить врасплох Анну Дорофеевну с Олегом Юрьевичем.

— Ухарство, моложавость, рвение и деловитость! — преподносил черты своего характера Алексей Юрьевич, не сомневаясь, что и Алексей Николаевич располагает теми же достойными чертами. — Всё это поможет нам поставить вздорных снеговиков на заслуженное место и понудить заняться воспитанием ребёнка.

— Вот именно, Алексей Юрьевич! — бормотал Алексей Николаевич. — Даже если бы мы решились усыновить снеговёнка, то можно только догадываться о реакции на наш поступок в органах соцзащиты. Снеговёнок-то хоть и ребёнок, но всё-таки эрзац ребёнка, и социальные пособия на него вряд ли распространяются.

— Никаких социальных пособий на снеговёнка мы не получим — можно об этом даже не мечтать. — уверенно заявил Алексей Юрьевич, стараясь не замечать испуганного взгляда водителя такси, ещё не очень понимающего, с чем он имеет дело. — Но я не перестаю удивляться результатам нашего опыта, Алексей Николаевич! Ведь эта парочка умудрилась не просто воодушевиться, а откорректироваться в процессе самоидентификации. Приблизить себя к самым низам российского общества.