Добрые книжки

— Ну-ка вас всех здесь нахрен, с вашими племянниками и вашими Кондратиями Степанычами! — сплёвывает Алексей Николаевич. — Я это всё запомню, и потом напишу куда следует.

И тут же он видит племянника Кондратия Степаныча, столь нелепо махающего руками и вызывающего Вельзевула, что, кажется, из чувства соболезнования к просителю, Вельзевул мог и заявиться, нажраться как следует деревенского самогона и навести на всю округу дополнительный неизъяснимый ужас. «Пора отсюда валить. — окончательно решил Алексей Николаевич, ибо запах смерти начинает препакостно шевелить ему ноздри. — Только как бы отсюда свалить незаметно?» А незаметно свалить не получается.

— Да выпейте с нами за наш светлый праздник! — подскочила к Алексею Николаевичу компания из шустрых копытообразных дачников и принялась разливать по стаканам измученное взбалтыванием шампанское. — А ещё можем предложить и коньячку, Алексей Николаевич. У нас на этот случай имеется замечательный коньячок.

— Если только чуточку. Не поплохеет ли мне от вашего коньяка?

— Разумеется, что только чуточку!.. Все слышали: Алексею Николаевичу только чуточку коньячку и больше не наливать?..

— Самую чуточку. Исключительно пригубить.

— И ещё с нами чуточку выпейте, Алексей Николаевич! — незаметно подлетели, шелковисто шурша крыльями кожаных плащей, востроносые девчульки, подобные голодным гарпиям.

— Пей и не стесняйся, Алексей Николаевич! — торжественно провозгласил несколько комичного вида, с оттопыренными ушами, но безусловно ужасающе грозный Вельзевул, вызванный племянником Кондратия Степаныча. — Если рептилоиды вдруг захотят просканировать твои мозги — они ничего в них не поймут и уберутся прочь. Уйдут несолоно хлебавши.

— Вписать бы тебе леща, да мараться неохота — случай-то не тривиальный! — буркнул себе под нос Алексей Николаевич и принялся пить.

Над толпой замельтешили прогорклые каракули фейерверков, разноцветные вензеля прожекторов и кутерьма из искр красно-белого пламени. Бесноватый народец принялся улюлюкать и подлаивать каждой вспышке огня, на главной сцене шабаша придурошно завыли все те же детишки в кокошниках и косоворотках:

Медленно минуты уплывают вдаль —
встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам этого немного жаль —
лучшее конечно впереди!!
…скатертью-скатертью, скатертью-скатертью…

«Пора отсюда валить, ибо сам вскоре затанцую и петь начну всяческую дрянь, а это уж совсем не хорошо!» — в совершенно пьяном соображении попытался сдвинуть себя с места Алексей Николаевич. Но тут он увидел небольшую толпу, парящих в воздухе граждан, облачённых в светлые суконные саваны: они пристально наблюдают за жутковатой гулянкой, и вот получают словно бы сигнал к наступлению и решительно скользят по небесным горкам, спускаясь на землю. И у каждого в руке огненный меч, и каждый пылает гневными очами.

— Я в доску свой, ребята! вы меня не троньте! — только успел крикнуть Алексей Николаевич, как почувствовал смертельный удар в подбрюшину и, подхлёстнутый ржавым скрипом и протяжным свистом тормозящего локомотива, рухнул без чувств на рельсы.

Кошмар прекратился мгновенно, словно кто-то резко захлопнул ненужную книгу, и только запах гари напоминал о диких картинах, случившихся на станции Лютово.

Очнулся Алексей Николаевич в вагоне электрички, утешено впитывая любимый с детства звук перестукивающихся колёс, очнулся и встретился с взглядом, полным сочувствия, взглядом кокетливым, но невинным, скромным и благородным, словно едва распустившийся цветочек.

— Оксана Кузьминишна?.. Вы ли это??

— Очень хорошо, что вы меня узнали, Алексей Николаевич, конечно же это я! — как можно ласковей проговорила девушка, пытаясь чуть ли не пригладить взлохмаченные волосики нашего странника. — Хорошо, что мужички мне помогли вас в электричку посадить, и велосипед мой в тамбур поставили. Теперь уж вы в полном здравии доберётесь до свой станции, а я тогда со спокойной совестью поеду на вокзал, а оттуда до моего дома рукой подать.

— Эти мужички меня и напоили, они вредные мужички — по сути-то говоря, Оксана Кузьминишна.

— А вы бы сами не пили, и никто бы вас не напоил. — вполне разумно напевала девушка и с нежной хитринкой разглядывала соседей по вагону, как бы сообщая им о безобидной и случайной незадачливости своего попутчика.

— А я-то был уверен, что вы утонули, Оксана Кузьминишна, и велосипед ваш мы видели на озере. — вздрогнул Алексей Николаевич. — Как же так интересно получается, что вы здесь живая присутствуете, и я здесь с вами живой, и мы с вами весело едем на поезде, потому что очень скоро будем дома?

— Что за чепуха? И не собиралась я тонуть, и велосипед мой при мне. Не знаю, что вы там видели на озере, а я просто в лес уехала и там вволю наплакалась.

— И Витёк над вами не надругался?

— Куда ему!!