Добрые книжки

Уважение к братьям нашим меньшим должно воспитываться в человеке с ранних лет. Не пресловутая любовь или умиление на уровне охов и вздохов, утаскивающие слабонервных персонажей в область небывалой стагнации, а именно уважение и отношение ко всякой зверушке, как к полноценному члену сообщества. Что влечёт за собой соответствующие права и обязанности для каждого члена сообщества. Что помогает неторопливому развитию творческой жилки, способной обнаруживать в каждом принудительно работающем механизме изоморфизм и изофункционализм. Также надо помнить, что станок, ткущий человеческие судьбы, намеренно работает без перерыва, и выкладывает на складах здоровенными кипами всё живое, что только может существовать на земле. Именно так хаотичная огромность мира имеет шанс быть хоть как-то упорядоченной. Лично я не могу интерпретировать эти факты другим образом, уж извините за мою непросвещённость.

— Вот хочешь верь, а хочешь не верь, Алексей Николаевич, а собака моя либо оборотень, либо бес в неё вселился. А это совсем нехорошо.

Дядя Валера уныло погладил свою дворняжку и вздохнул. Собака в ответ весело потрепала ушами, как бы давая понять, что удивляться здесь совершенно нечему.

— Откуда взялись такие соображения насчёт собаки? — спросил Алексей Николаевич.

Дело было около полудня, наш Алексей Николаевич возвращался из бани розовощёкий, шаловливый и распаренный, с запашистым банным веником в руках, который следовало бы и выбросить за ненадобностью, но не всякая разумная мысль приходила к Алексею Николаевичу сразу после бани. Тут надо заметить, кстати, что не очень много сохранилось в нашем старинном городе общественных бань полувековой давности с парилками, созданными великими мастерами банных дел. Липовая Гора и посёлок Октябрьский могли похвастаться такой баней, и Алексей Николаевич всякий раз, после долгих странствий, посещал её, вдоволь нахлёстывал сам себя берёзовым веником, обрызгивал каменку водой из литрового ушата и нагнетал пар до такого состояния, что прочие банные завсегдатаи вылетали из парилки с нелепейшими словесными каракулями. А только Алексею Николаевичу всё было нипочём.

— Как же ты так сообразил, дядя Валера, что в твою собачонку бес вселился?

— Или бес в неё вселился или она оборотнем стала — я не знаю, я не имею способностей к проникновению в тайны мироздания. — несмотря на диковатую необычность предположений, дядя Валера выкладывал их весьма спокойно, с долей сермяжной безысходности. — Если тебе известно про навыки бесов вселяться в беззащитных собак, то расскажи мне про них, а я уж дальнейшие выводы сделаю — тут ведь неизвестно, как оно всё обернётся.

Собака, соглашаясь с опасениями хозяина, жалобно заурчала и потёрлась о ноги Алексея Николаевича.

— Вот так сразу взять и всё тебе рассказать? — несколько растерялся Алексей Николаевич, предполагая после баньки навернуть тарелку щец. Супруга Алексея Николаевича давеча прикупила свежей говядины, а уж говядина сама с утра напросилась в кастрюлю с щами.

— А зачем резину тянуть, учёный ты наш человек? — дядя Валера сардонически склонил головёнку и прихлопнул комара на щеке. — Если вовремя не принимать должных мер безопасности, то можно и пропасть ни за понюшку табаку. Комарик-то вот, посмотри, как раз и пропал ни за понюшку.

Дядя Валера протянул Алексею Николаевичу ладонь с прилежно раздавленным насекомым.

— Ну да, ожидание может быть смерти подобно… Про комарика ты резонно заметил, дядя Валера, соображаешь, когда имеется наглядный пример.

— И я тебе о том же толкую, что оно резонно. — вытер ладонь с комаром об штанину дядя Валера. — Ведь не каждый день мы с тобой встречаемся, а в гости к тебе я ходить не напрашиваюсь, хотя ты и звал меня, да я понимаю, что это вроде как неудобно. А уж если сейчас случай нас свёл один на один, так изволь оказать мне любезность и разрешить волнующий вопрос.

Собака деликатно тявкнула, как бы подписываясь под просьбой озабоченного хозяина.