Добрые люди

– Да что вы такое говорите? – возмущается дон Эрмохенес. – В такой культурной стране, как Франция, король должен быть отцом, который наказывает, когда это необходимо, а не хозяином-самодуром, хватающим людей ни за что ни про что!

– Не старайтесь, дон Эрмохенес, – замечает адмирал. – Этим людям явно не до риторических тонкостей.

– В камеру их, – приказывает Руйе гвардейцам.

– В камеру? Вы с ума сошли? – Адмирал вскакивает. – Повторяю, мы – ученые! Даю вам слово, что…

Его останавливает рука сержанта, бесцеремонно ухватившая за плечо. Униженный и уязвленный, дон Педро резким ударом инстинктивно сбрасывает с себя эту руку. Руйе пытается совладать с ним насильственным способом, однако адмирал с неожиданной энергией дает отпор, отбиваясь от навалившихся на него гвардейцев. Видя, что друг попал в переделку, дон Эрмохенес тоже вскакивает и пытается прийти на помощь, но удар кулаком отбрасывает его обратно на стул. Все смешалось: голосящий Руйе, усердствующие в глубине комнаты гвардейцы и академики, которых в конце концов силой загоняют в угол, прижав штыками, а потом, почти волоком, затаскивают в железную клетку, расположенную в соседнем помещении.

Ночь темна, глуха, беззвездна. Дождь прекратился, хотя земля по-прежнему представляет собой сплошную раскисшую глину, а фонарь над воротами постоялого двора отражается в лужах, покрывающих дорогу. Это единственный источник света, и Паскуаль Рапосо задумчиво останавливается перед ним. Его шинель застегнута на все пуговицы, а андалузская шляпа натянута до бровей. Огонек сигары освещает при каждой затяжке нижнюю часть физиономии Рапосо.

Внезапный шум за спиной заставляет его обернуться. Какая-то тень отделяется от моста и движется во мраке, пока не приобретает человеческие очертания. Мгновением позже трактирщик Дюран разражается бранью, потому что его сапог угодил в жидкую грязь, потом пожимает Рапосо руку.

– Как дела в городе? – спрашивает Рапосо.

– Все в порядке. Птички в клетке, а мэр довольно потирает руки.

– Что с ними будет дальше?

– Посидят под замком, а утром о происшедшем сообщат шевалье д’Эсмангару.

– Это еще кто такой?

– Бездельник, живущий в замке позади постоялого двора. Этот замок видно с дороги, если едешь со стороны Мон-де-Марсана. Дворянин, владеет половиной Тартаса со всеми его лесами и охотничьими угодьями, а заодно выступает префектом всего района: словом, официальная власть для всяческих местных разборок… Руйе пишет отчет, чтобы отвезти ему в замок.

– А когда этот шевалье приедет взглянуть на наших пташек или решит, что с ними делать?

– Не могу сказать. Бездельники вроде него обычно просыпаются поздно, за исключением случаев, когда выезжают на охоту. Не думаю, что он позволит тревожить себя раньше полудня.

Рапосо затягивается сигарой.

– Как вели себя эти двое?

– Думаю, так себе. Руйе рассказал, что птенчики полезли на рожон, пришлось применить силу.

В сумраке Рапосо улыбается, представив себе эту сцену.

– И много силы?

– Достаточно, чтобы они угомонились… Так мне сдается. Бернард, сержант гвардейцев, постарался от души. Они ему показались дерзкими наглецами, особенно тот, что повыше.

Рапосо делает последнюю затяжку и роняет докуренную сигару на землю, меж сапог.

– Ты знаешь гвардейца, который остался там, внутри?

– Да, его зовут Жарнак… Славный малый. Женат на дочке булочника, кузена моей супруги.

– Черт возьми… Вы тут все, как я погляжу, родственники и кумы.

– Почти все. И, как видишь, в этом есть свои плюсы.

– Раз так, давай потолкуем с этим твоим родственником.

– Как хочешь. – Двое мужчин пешком направляются к постоялому двору. – И кстати… Ты уверен, что эти двое старикашек в самом деле английские шпионы?

– Похоже на то.

– Надеюсь, это не слишком осложнит мне жизнь. Ты меня понимаешь.

– С какой стати? Ты всего лишь передал властям анонимное письмо, которое некто вручил тебе в трактире.

– Да-да, конечно… А если они спросят, кто это был?

– Если спросят, скажешь им, что какой-то человек оставил записку и ушел. И что ты ни за что не отвечаешь. Ты всего лишь исполнил свой долг жителя города и гражданина.

– Но ведь они действительно шпионы, верно?

– Видишь ли, Дюран… Думай лучше о луидорах, которые я сунул тебе в карман, и не хватай меня за яйца.

Они застали Жарнака в тот миг, когда он, сидя перед камином и прислонив ружье к стене, беседовал с хозяином постоялого двора. Гвардеец – мужчина среднего возраста и простецкой наружности. Он расстегнул камзол и жадно поглощает кусок сыра, прихлебывая из стакана вино. Дюран представляет Рапосо как старого знакомого и путешественника, который по пути остановился в их городке и теперь интересуется происшествием с двумя английскими шпионами.

Некоторое время все трое обсуждают подробности. Жарнак утверждает, что кучер, сопровождавший шпионов, заперт наверху в своей комнате, карета так и стоит под навесом вместе с прочими экипажами, а лошади распряжены и отдыхают в конюшне.

– А что с багажом? – любопытствует Рапосо.