Добрые соседи

Чарли взмахнул своими «тевасами». Посмотрел на них, потом на ее босые грязные ноги. Она пожалела, что не помылась.

— Можешь не отвечать. Вопрос дурацкий.

— Ты мне нравишься, потому что ты хорошая, — ответил он, причем так торопливо, что она с трудом разобрала.

— А-а, — ответила Джулия, потому что, вообще-то, хорошие все.

А потом он прибавил, так же торопливо:

— Ты веселая, и слушаешь, когда другие говорят. Притворяешься бедной, но на деле не такая. И мне нравится, что ты заботливая сестра.

Джулия разжала руки. Тело качнулось — падать метров десять, и она подумала: что ощущала Шелли, когда падала. Вышла ли она из транса, осознала ли, что происходит? Оказавшись там совсем одна, думала ли, что Джулия про нее забыла?

— Я его сегодня обидела. Сказала, что он тупой и ненормальный.

Чарли грустно скривился.

— Я должна о нем заботиться, а тут взяла и обозлилась. Я все время поступаю неправильно. Знаешь, Шелли сказала мне одну вещь. Что ее обижает один человек, но не мой папа. А я ей: пошли в полицию. Мы потому и побежали, когда ее мама за ней погналась. Не хотели, чтобы она нас поймала и остановила. Я заставила Шелли думать, что это очень срочно. Накрутила ее. Вот она и не видела ничего вокруг. Я дала ей плохой совет.

Чарли слез с подоконника, встал во весь рост. Джулия подумала, что он ей не поверил. Или вообще ужаснулся. Сейчас задернет занавески. И тут он произнес:

— Иди к своей задней двери. Там встретимся.

— Правда?

— Да.

Он, будто отражение в зеркале, дождался, пока она отойдет, потом отошел тоже.

Она спустилась с лестницы на цыпочках. Дом знала назубок, свет зажигать не понадобилось. Добралась до задней двери, обнаружила там Чарли. Он редко проявлял непослушание. Слишком сильно любил родителей. У Джулии возникло чувство исключительности, как в то утро в Стерлинг-парке, когда он взял ее за руку.

Он помахал Джулии сквозь стекло. Показался ей старше, чем раньше. И еще она никогда не замечала, какая у него красивая кожа. Совершенно чистая, не в прыщах, как у нее.

Джулия открыла дверь. Смотреть на него было страшно, видеть его рядом — приятно. Приятнее, чем Дейва, сообразила она, потому что в Дейве была какая-то жесткость. С ним, даже перешучиваясь, приходилось оставаться настороже: в любой момент может сказать что-то обидное.

Они прошли через кухню. Он шел не сзади, а рядом, рта не раскрывал. Вместе они поднялись наверх, в единственное подходящее место — ее спальню. Она закрыла дверь, включила ночник. Кровать была застлана: папа настаивал, чтобы все соблюдали порядок. Сейчас это оказалось кстати. А вот садиться на кровать она не хотела, потому что тогда и он сядет. Они будут вместе сидеть на кровати.

Она села на подоконник. Он подошел, взглянул наружу, на свой собственный дом. Рассмотрел его в новом ракурсе.

— Давно хотелось выяснить, как он отсюда выглядит, — признался Чарли.

— И как он выглядит? — спросила она.

Он пожал плечами. Легонько улыбнулся — губы скорее розовые, чем красные. Оглядел ее комнату, плакаты с Билли Айлиш и Руби Бриджес, стопку манги. Взгляд задержался на красных хлопковых трусиках на полу — их она не убрала. Пожалела, что это не модная «неделька», как у Шелли.

— Вы собирались пойти в полицию? — спросил он.

Джулия кивнула:

— Ее избивали. Предложила я, но она согласилась. Мы вместе приняли решение.

I — А кто ее избивал?

— Ее мама.

Джулия опасалась, что, если рассказывать всем подряд, она тем самым предаст Шелли, но вот слова прозвучали, и с души камень свалился. А значит, она поступила правильно.

Чарли шумно выдохнул. Она ждала шквала вопросов в духе Чарли. Когда ее били? Как часто? Шелли не думала обратиться к школьному психологу? Джулия вообще уверена, что это правда, потому что Шелли любила приврать? Но Чарли откликнулся так:

— Это ужасно. Я тебе верю, но это ужасно… Я все гадал, чего вы с ней там так надолго застряли. Боялся, что она тебя обижает.

— Нет, этого не было. Мне кажется, ей хотелось поговорить со мной наедине. Но она так запуталась, что не знала, что дальше делать, ну, кроме как вести себя так, как она вела.

— Ага, — произнес Чарли.

Он стоял перед ней. Она подвинулась, чтобы и он поместился на подоконник. Окно так и было открыто, спины их — у всех на виду. Пристраиваясь, он поднял руку, обвил ее талию. Рука прижалась к ее животу, потом передумала, ослабла. Ей нравился его запах дорогого стирального порошка и прет-целей.

— Тебе так нормально?

Она кивнула:

— Мне в этом доме очень одиноко. Хорошо, что ты здесь.

Чарли посмотрел на нее так, что взгляд отдался у нее в грудной клетке.

— А что еще происходило с Шелли?

— Все это продолжалось довольно долго. Как часто — не знаю. И ее, в общем-то, волновали не побои. У меня в Бруклине были знакомые ребята — их постоянно колотили, а они только смеялись. Ей тяжело было держать это в тайне. Поэтому она так вредничала. Ей казалось, что она сходит с ума, — объяснила Джулия. — Шелли думала, мы все знаем ее тайну. Все знаем и даже не пытаемся помочь.

Чарли осмыслил ее слова. Кажется, не удивился. Джулия вспомнила его рассуждения про дом № 118— какое это совершенство.