Добрый доктор из Варшавы

Они идут дальше по песчаной тропинке. Рана на скуле у Нюры затянулась, но вокруг нее расползается багровый синяк, который постепенно становится фиолетовым. В сумерках они приходят в деревню. Там все так, как и описывал доставщик: маленькая деревянная синагога среди низких крестьянских домиков. Сейчас на фоне темного неба видны только их черные силуэты. К дому лодочника, одноэтажному, с просмоленной крышей, нужно пройти дальше вдоль реки. Но там явно что-то происходит. На той стороне узкой реки мелькает свет фар, слышны громкие голоса. Беженцы наблюдают за происходящим, затаившись в темноте под деревьями. Они видят автомобиль. Людей в военной форме. На мгновение Мишино сердце переполняет радость. Внезапно он понимает, что слышит русскую речь, голоса звучат спокойно и уверенно. В свете фар видны два военных в коричнево-зеленой форме.

– Русские солдаты. Что они здесь делают? – шепчет он. – Почему русские солдаты на польской территории, так далеко от границы?

– Должно быть, они вступили в войну, – возбужденно шепчет София. – На нашей стороне.

Мрачный лодочник вскоре объясняет им, как сильно они ошибаются.

– Вы что, с луны свалились? Не знаете, что русские с Гитлером прекрасно поладили? Договорились вчера. Русские получают восточный берег Буга, Гитлер западный. Конец независимой Польше. Двадцать сладких лет свободы теперь в прошлом.

Они в молчании стоят на берегу реки, ночной холод пронизывает их, застывших в оцепенении. София и Нюра плачут. От таких известий на душе у Миши невыносимая тяжесть. В последние два дня он так рвался в бой, стремился быстрее оказаться в армии и сражаться. Неудача опустошила его, тело бессильно обмякло. Его мечта найти героический полк польской армии, храбро воевать, внести свой вклад в освобождение родины так и осталась мечтой. Под игом России и Германии Польшу снова ожидают тяжелые времена.

– Сталин почти такое же чудовище, как и Гитлер, – говорит Роза. – Может, нам лучше вернуться?

– У русских нас, по крайней мере, не будут считать вторым сортом. Никто не запретит нам ходить где хотим, мы сможем работать, учиться, – говорит Нюра.

Лодочник напоминает о себе покашливанием.

– Так что вы решили? – спрашивает он. – Переправляетесь или остаетесь?

– У нас нет выбора. Переправляемся, – произносит София, глядя на остальных.

Предупредив, чтобы не шумели, лодочник ведет их к шаткой пристани, туда, где привязана его лодка. Сам он не поплывет на тот берег, пока солдаты не уйдут. Он предлагает беженцам перебраться самим и привязать лодку к берегу на другой стороне, а он заберет ее позже.

– Вы грести-то умеете? – с сомнением спрашивает он.

– Мы часто катались на лодке по Висле, – отвечает София. Картины воскресных пикников под граммофонную музыку на мгновение всплывают в памяти и тут же исчезают.

Лодочник тащит лодку вдоль берега, подальше от огней и голосов русских. Здесь нет причала, только скользкий берег, и река глубокая. Один за другим в непроглядной темноте они забираются в лодку с чемоданами и сумками в руках. Лодка раскачивается, вдобавок течение сносит ее в сторону. Когда Миша протягивает руку Софии и она делает шаг вперед, лодка сильно кренится набок.

Потеряв равновесие, вскрикнув, девушка с плеском падает в реку и исчезает в темной воде. Не отрывая взгляд от поверхности реки, Миша шарит руками под водой, старается уловить шум дыхания, когда она вынырнет, или плеск воды, когда будет барахтаться.

Но ничего не слышно, только свет Нюриного фонарика мечется по поверхности. Через мгновение Миша прыгает в воду и начинает нырять. Склизкие водоросли цепляются за ноги. Он ныряет вновь и вновь, но ее нет, а руки хватают лишь воду и воздух.

– Вот она! – кричит ему Нюра. – Миша, я вижу ее.

Ниже по течению он с трудом различает в темноте бледные очертания ее головы и рук. Попав в водоворот, София изо всех сил цепляется за ветви низкорослой ивы. Он тут же подбегает и вытаскивает ее на берег, убирает с лица мокрые волосы и крепко сжимает в объятиях.

– Как ты меня напугала! Никогда не оставляй меня, – шепчет он, касаясь губами ее щеки, уха, вдыхая ее запах.

Ее бьет сильная дрожь. В лодке Миша садится и обхватывает ее за плечи, ощущая в темноте ее тело. Остальные начинают грести, и лодка плывет туда, где сгущается тьма. На другом берегу Буга они оказываются на теперь уже русской территории.

Всю ночь они идут не останавливаясь и к рассвету выходят к маленькой деревушке с деревянными домиками. Дрожа от холода, усаживаются завтракать, укрывшись в лесу. Их завтрак состоит из остатков салями и воды. Пришло время расставаться. Роза с мужем вместе с Нюрой и Рифкой пойдут дальше на восток, в Пинск. Миша и София отправятся на юг, во Львов. Они молча едят, потом убирают расстеленную газету. Никому не хочется расставаться, и они стоят тесным кружком и не расходятся.

– Пора идти, – мягко напоминает Роза.

Рифка и Нюра долго обнимаются с Мишей. Рифка вдыхает запах его пиджака. Затем отступает назад, такая бледная и совсем юная, ей никогда не дашь восемнадцати.