Добрый Кощей

– Горе не беда.

Митя Сермяжный поставил фонарь на пол и открыл верхнюю крышку. Потом снял с пояса мешочек, развязал его и высыпал что-то в фонарь.

– Это магниевый порошок, – пояснил он, закрывая крышку. – Его горение делает картинки яркими даже в полной темноте.

Люк в полу треснул, и в нём показалась рука скелета с мечом.

– Да, сейчас нам особенно сильно нужны чёткие снимки, – закричал Толя.

Рука скелета крутилась во все стороны, а лезвие меча рассекало воздух.

Подняв фонарь, Митя Сермяжный несколько раз ослепительно им вспыхнул. Подождал и снова вспыхнул. И так несколько раз. Толя догадался, что он подавал сигнал. И скоро увидел кому – с крыши одного здания поднялся воздушный шар и быстро полетел к ратуше. От обычных шаров его отличал не только быстрый полёт, но и след чёрного дыма, выбивающегося из-под днища корзины. Будто по небу плыл паровоз, но трубой вниз.

– Это паролётный воздушный шар нашей газеты, – пояснил Митя. – Мы его используем для репортажей с праздников или в погоне за сенсациями. Любой репортёр газеты может вызвать его, если пошлёт специальный знак вспышками фонаря.

Скелет проломил люк, и, просунув в трещину голову, вращал черепом, оглядываясь и размахивая мечом.

– Вы-хо-да не-е-ет, – проскрежетал скелет.

Глава 41. Митя Сермяжный отправляется в гущу событий

Шар летел быстро, но был всё ещё далеко.

Толя создал на своей руке деревянный меч. Лезвие было всё также покрыто листьями и цветочками, поэтому било мягко, как ветка молодого дерева. Понадобилось более десяти ударов, чтобы череп скелет отвалился, а сам он провалился обратно в люк. Но на его месте тут же появилась рука каменного воина, сжатая в кулак. Толя едва успел отскочить, как кулак ударил в пол, выбивая в мраморе дыру.

После этого люк окончательно сломался и гигантский торс каменного воина медленно, со скрежетом, протиснулся на крышу. Сколько Толя его ни бил – незрелый меч не наносил урона врагу.

Перед Толей вдруг упала лестница с тонкими деревянными перекладинами. Воздушный шар завис рядом с площадкой на крыше.

– Хватайся! – крикнул Митя Сермяжный.

Толя встал на перила и прыгнул. Уцепившись за перекладины, замер. Он так испугался мощного каменного воина, что не успел испугаться высоты. Но теперь не мог и шевельнуться, с ужасом глядя на толпу врагов далеко внизу.

«А ещё паркуром хотел заниматься! – подумал он. – А у ратуши всего-то высота девятиэтажки».

Каменный воин уже вылез на площадку и, оглушая топотом каменных ног, гонялся за репортёром. А тот ухитрялся не только ускользать от каменных лап, но и взрывать на бегу магниевый порошок в фотофонаре. Облака белого дыма на короткое время скрывали Митю, но из-за частых вспышек фонарь так разогрелся, что репортёр перебрасывал его из руки в руку.

– Ползи вверх! – крикнул ему Митя Сермяжный. – Мне не хватит места на лестнице!

Поняв, что страх мешает спасению Мити, Толя пересилил себя и поднялся на несколько перекладин выше. Потом его подхватили чьи-то руки и втянули в корзину воздушного шара. Обессиленный, Толя сел на пол.

Митя Сермяжный тоже прыгнул на лестницу и скоро оказался рядом с Толей. Выпустив шипящую струю пара, воздушный шар резко пошёл вверх.

– Вот это дело! – засмеялся Митя, отбрасывая раскалённый фотофонарь. – В последний раз я так улепётывал после репортажа с пиратского корабля!

* * *

Рыба-кит – огромное существо, большая часть его скрыта в воде. Рыбоград и окрестности располагались на небольшом участке спины, который редко погружается в воду, но даже этот участок – как большой остров. Кроме самого Рыбограда, тут разместились несколько деревень и дополнительная военная гавань, в которой стоял рыбоградский военный флот.

Всё это Толе рассказал и показал Митя Сермяжный, пока воздушный шар летел в сторону головы. Управлял шаром седой старик в очках, закрывающих половину лица. Одет он был в чёрную кожаную куртку и штаны, которые скрипели от каждого движения.

«Похож на байкера, который потерял мотоцикл», – подумал Толя.

Он молча крутил штурвал и не ответил ни на один вопрос Толи, хотя тот очень хотел знать, зачем на воздушном шаре штурвал? Как он управляется? И почему летает не как воздушный шар, а как вертолёт?

– Дед не любит разговаривать, – шепнул Митя Сермяжный. – Он служит в газете много лет.

– А как его зовут?

– Никто не знает. Мы его так и называем «Дед».

Рыбоград давно остался позади. Шум битвы утих, и только столбы дыма от подпалённых трёхглавыми змеями домов напоминал, что там происходила великая битва.

– Рыбоводы, – рассказал Митя Сермяжный, – почётные граждане Рыбограда. Испокон веков умение управлять рыбой-китом передавалось от отца к сыну. Только рыбовод способен уговорить рыбу-кита отплыть в нужное нам место. А иногда наоборот – отговорить, чтобы рыба-кит не плыл в ненужное нам место.

– А как рыбовод уговаривает?

– Словами, как ещё?

– Но если рыба-кит понимает слова, то почему нам нужен Вася Весёлый? Разве не быстрее нам самим поговорить?

– Разговор с рыбами – это дар, который передаётся по наследству.

– Понятно.