Добрый мир

Нашел,— так же тихо ответил Илья.

Отец подошел к пианино первым.

Илья не знал, о чем они говорили без него. Он убежал в магазин за

«красненькой». Когда он вернулся, дядя Костя с отцом были уже на «ты». На

ящике между ними стояла бутылка портвейна. Дядя Костя, видать, был

запасливым человеком.

Увидев Илью, отец встал.

— Я за машиной сбегаю,— торопливо сказал он.— До улицы только

доскочу, поголосую — наверняка что-нибудь поймаю. Подо

ждите, я сейчас.

Его не было минут пятнадцать. За это время дядя Костя уговорил

Илью выпить. «Давай, давай, музыкант, по чуть-чуть только,— настаивал он,-

а то враз сломается!» Он ни о чем Илью не расспрашивал. Вся его реакция на

необычные обстоятельства продажи свелась только к тому, что, выпив два раза

сам, он дважды покачал головой и дважды удивленно протянул: «Ты смотри,

ну и де-ла-а!»

Отец вернулся с машиной. Вчетвером, вместе с шофером, они

выкатили пианино во двор. Там Илья его «раздел»: снял филенки, крышку,

часть клавишного механизма. После этого поднять его в кузов было совсем

нетрудно. С момента встречи с отцом прошло всего полтора часа.

11

Сначала Иринка увидела пианино. Их было человек шесть мужчин —

помогали соседи,— и отец был сзади.

— А-а, это ты пианино привез! — крикну

ла она обрадованно Илье, широко раскрывая

входную дверь и отступая в глубь прихожей.— А я думала, куда ты

девался!.. Дядя

Коля, осторожно, тут гвоздь!

Отец оставил пианино и выпрямился. Оно без него поехало по

прихожей и дальше, в комнату.

— Дед Мазай на пианине, Баба Яга на кочерге,— пробормотал он.—

Здравствуй.

Отец стоял у двери. Иринка растерянно смотрела на него. Она

оглянулась. Илья с другими мужчинами был в комнате.

—

Здравствуй... Здравствуйте,— поправилась она.— А я даже не

видела... Идемте в комнату.

— Ну да, конечно! Я же на пианине приехал, а оно уже туда уехало,

— быстро сказал отец.— Идем.

Кто-то из соседей пронес мимо них крышку и филенку. Иринка с

отцом вошли в комнату. Отец сразу достал из кармана бумажник и

рассчитался с шофером. Потом он перекинулся двумя-тремя словами с

соседями.

— Ирина, сходи в магазин,— строгим голосом сказал Илья.— Вот

тебе деньги, купишь

хлеба и сахара. Вчера, кажется, кончился. И сделай что-нибудь поесть.

Соседи ушли.

— Я купила уже,— неуверенно сказала Иринка.— А на плите суп

есть...

— Ты есть хочешь? — обратился Илья к отцу.

— Супцу-то похлебать? Можно, пожалуй...

— Раздевайтесь,— сказала ему Иринка.— Я сейчас суп погрею.— Она

ушла в кухню.

— Почему она меня на «вы»? — возбужденным шепотом спросил

отец.

— А я откуда знаю? — так же шепотом ответил Илья.— Может,

забыла уже? — Он покраснел.

Отец достал из кармана платок и громко высморкался.

— Ладно... Ну и напугал ты меня своей телеграммой!

— Да у меня и в мыслях не было! — заволновался Илья.— Не знал,

как попросить,

—

вот и написал как получилось... Ты хоть пошути как-нибудь с ней, она

это любит, а то действительно черт знает что...

— Ты на меня больше не злишься? —

быстро спросил отец.

Илья отвел глаза.

— Перестань,— хмуро сказал он.— При чем здесь я? Ты вон с ней

что-нибудь сделай... Давай пианино на место подвинем.

— А где остальное? — озабоченно спросил отец.— Крышки,

штуковина эта с молоточками?

— По-моему, в прихожей оставили. Кто-то, кажется, нес.— Илья

пошел в прихожую.— Ты иди, ешь,— обернувшись, сказал он.— Я не хочу

пока. Я тут делами займусь.

Их вдруг обуяла жажда деятельности. Он принес из прихожей все и

начал ставить на место клавишный механизм. Потом достал из ящика стола

камертон и настроечный ключ. Отец все не уходил.

— Ты иди, я тут долго заниматься буду.—

Илья несколько раз звякнул ключом по камертону.

Отец пошел наконец в кухню.

Илья начал настройку.

Чем дольше он работал, тем его все сильней охватывало нетерпение.

Хотелось закончить быстрее. Непонятно только было — зачем. Он слышал,

что в кухне о чем-то говорили. Потом говорили за его спиной, уже в комнате.

Иногда до него долетали робкие Иринкины «хи-хи», слышался сдержанный

смех отца. Он невнимательно ловил обрывки их разговора — что-то про

белых медведей, про северное сияние,— но ни во что не вникал. Когда дело

дошло до пружинки под западающей «фа», он вообще отключился от всего.

Бегал к соседу — тот работал телемастером — и искал с ним подходящую

проволочку; потом долго мотал из нее пружинки. Иногда ему приходила

мысль, что он ведет себя противоестественно, но он гнал ее от себя. «Сейчас

настрою и что-нибудь им сыграю. Что-нибудь помощнее. Он увидит, что это

не блажь!»

Через два часа все было готово. Илья подтащил к пианино стул и сел.

Он взял вразброс несколько аккордов. Ему показалось, что пальцы немного

дрожат. «Вымыть руки!» — сказал он себе. Он встал и пошел в ванную. Его не

было минут пять. Когда он снова пришел в комнату, Иринка с отцом сидели

молча. Ждали.

— Гармонь готова,— бодро сказал Илья, и фальшь собственного

голоса резанула его так же, как звук расстроенной ноты.

— Сыграй что-нибудь старенькое,— сдержанно попросил отец.

— А что? — механически спросил Илья и нервно потер руки. Он сел

за пианино.

—

Ну, я не знаю... Может быть, «Лунную»?

Илья кивнул. Но вдруг он понял, что ему не