Добрый молодец

— А я всех сильнее, — отвечает Железный богатырь, — потому я со всех прохожих и проезжих дань и собираю. А кто не платит, те свои головы у меня на железном заборе оставляют. Сдается мне, что и твоя тут скоро висеть будет.

Поглядел Берген — верно: весь железный забор человеческими головами увешан.

— Нечего тебе тут стоять, бедных людей грабить, — говорит Берген, — а если хочешь, будем биться.

И налетел он, как буря, на Железного богатыря.

Двенадцать лет они бились. Земля под ними прогибаться стала, тучи в страхе по небу вправо и влево рассеялись, — так страшно было на эту битву смотреть.

Через двенадцать лет упал на землю обессиленный Железный богатырь, упал и не встал больше.

Очистил Берген дорогу через лес для всех прохожих и проезжих. Сед на коня.

«Вот и третья битва кончилась, — думает, — не пора ли домой вернуться, как родителям обещал?»

И поехал богатырь по родным степям, по мохнатой тайге.

Приезжает домой, а там его ждут не дождутся. Родители ему уж и невесту приготовили, красавицу-девушку Суу-Чу.

Устроил Алтын-Кан свадебный пир для сына. На трех золотых цепях с облаков угощение спустилось, на шести золотых цепях с облаков бочки с вином свесились. Двенадцать лет гости за столом сидели — и то всего съесть и вылить не смогли.

На этом пиру и сказку сложили про славного богатыря Бергена, сына Алтын-Кана.

КАМЕННЫЙ ЦАРЕВИЧ Грузинская сказка

Было это или не было, — кто может сказать?

Жил-был на свете царь. Дожил он до старости, а детей не имел. Очень горевал об этом.

Наконец родился у него сын. Царь себя от радости не помнит, так и дрожит над царевичем, только и смотрит, чтобы с ним чего не случилось, чтобы беда какая над ним не стряслась.

Велел он построить высокую башню и поселил в ней царевича.

Живет царевич в башне, скучает. Нельзя ему ни погулять, ни на коне покататься.

Только Солнце каждый день заглядывает в башню. Полюбило царевича Солнце — каждое утро к нему первому свои луча бросает в окошко, улыбается ему, старается развеселить.

А царевичу и невдомек это. Встанет, к окошку подойдет, облокотится, вниз на землю, на сады царские смотрит, а на Солнце и не взглянет.

Долго терпело это Солнце, наконец обиделось:

«Что ж это, я его каждый день ласково бужу, ему первому в башню свет свой посылаю, грею его лучами теплыми, а он на меня и не смотрит!»

Рассердилось Солнце. Как-то утром ударило оно его своим лучом — и окаменел царевич.

Поднялся во дворце шум и плач. Бегут слуги, бежит царь, плачет царица.

— Что случилось? Кто виноват? Кто не углядел?

Спорят, рыдают, стараются привести царевича в чувство, а царевич лежит, как каменный, ничего не видит, не слышит.

Приказал царь в дремучем лесу выстроить прекрасный дворец, окружить его золотой оградой и поставить сотню слуг сторожить царевича.

А царевич днем лежит, как мертвый, а ночью встает и оживает. Но с первыми лучами Солнца опять превращается в камень.

Был у царевича сын — мальчик маленький, да смышленый.

Вот подрос он и спрашивает у матери:

— Мама, а где мой отец?

Заплакала молодая царица, долго отвечать не хотела. Наконец, повела сына в прекрасную комнату, где на коврах каменный царевич лежал.

— Вот, дитя, твой отец.

И рассказала ему все, что случилось с молодым царевичем. Призадумался мальчик.

— Мама, неужели нельзя нашему горю помочь?

Отвечает ему молодая царица:

— Слыхала я, дитя, что могла бы нам помочь только мать Солнца. Она одна может у своего сына узнать, как твоего отца к жизни вернуть. Да ведь добраться до нее очень трудно.

— А я вырасту, мама, и доберусь, — сказал мальчик. Вздохнула мать, поцеловала сына, ничего не ответила.

А мальчик с того дня своего намерения не забывал.

Вот вырос он прекрасным, сильным юношей. Приходит как-то к матери и говорит:

— До свиданья, матушка, пойду я мать Солнца искать. Хочу у нее совета попросить, как нашей беде помочь.

Стала его уговаривать молодая царица:

— Ты еще молод, сынок. Где тебе такое дело сделать?

А юноша отвечает:

— Не могу я видеть, как вы все кругом горюете. Хочу попытаться помочь отцу.

Взял он с собой хлеба на дорогу, оделся в простое платье и отправился в долгий путь.

Вот идет он по дороге и видит — широкое поле лежит, в поле пахари землю пашут. И плуги, и ремни, и хомуты, и вся упряжь у них — железные. Запряжено в плуг по девять пар волов, бьют их пахари, гонят, а волы едва шевелятся.

Пахари пóтом обливаются, волы из сил выбились, а в день едва один шаг земли вспахивают.

Подошел к пахарям юноша. Жаль ему их стало.

— Победы вам, — говорит.

— И тебе победы, — отвечают пахари.

— Нельзя ли вам чем-нибудь помочь?

— Да ты куда идешь? — спрашивают пахари.

— К матери Солнца, — отвечает юноша. Рассказал он пахарям, куда и зачем путь держит. Взмолились пахари:

— Коли ты такой добрый, так, когда будешь у матери Солнца, — узнай, почему нам никак земли не вспахать. Замучились совсем, а почти на одном месте топчемся.

— Хорошо, узнаю, — ответил юноша и дальше пошел.

Шел он, шел, — встречается ему большое стадо овец. Ведут их пастухи, а овцы еле двигаются: шерсть у всех до земли висит, от жары овцы погибают, еле ногами шевелят.