Добрый (СИ)

Вопросы тут же заполонили мою черепную коробку. Мгновенно начались бои без правил за право быть заданными первыми. Потом они перешли к массовому побоищу. В конце концов, сплелись в тугой клубок, из которого вычленить что-то раздельно-информационное было просто невозможно.

— Стоп, — оборвала меня принцесса, — это уже не скрип, это уже мозговой скрежет. Всё, осталась я без пещерных духов. И дёрнул чёрт с тобой связаться. Мне теперь новых целый год всеми правдами и неправдами добывать. А припасы кто стеречь будет? Вот замурую тебя здесь — будешь грызунов гонять. Хотя нет. Скорее они тебя гонять будут. Да останови ты свой хаос в голове! — повысила голос принцесса. — Сейчас не только духи разлетятся во все стороны, сейчас я пожизненную мигрень заработаю без всякой надежды на исцеления.

— Что прекратить? — не понял я и начал злиться.

— Мысли свои по округе в галоп пускать, они же от тебя такими стадами разбегаются, словно вихры от лесного пожара.

— Какие вихры? Что ты мне голову морочишь?

— Вот ведь... а-а-а... забыла, что ты не наш, — принцесса в отчаянии заломила передние лапы и закатила глазки.

Длилось это показное, а может, и не показное отчаяние уже несколько минут. Мне захотелось подняться и щёлкнуть принцессу по носу, чтобы вернуть её в реальный мир, но я всё ещё опасался делать какие-либо серьёзные движения. А пауза явно затягивалась.

— Эй, — решил действовать я голосом. — Ау! Хватит изображать из себя Веру Холодную.

— Хам, — вернулась к жизни принцесса, — и ничего я не холодная. Вот ведь! Мысли свои контролировать не умеет. Слабак, хоть и крупный. Да и вообще... — принцесса сделала неопределённый, но явно уничижительный жест. — Но как хамить, так нате, пожалуйста.

— На себя посмотри, — не выдержал я. — Тоже мне принцесса. Ватный взъерошенный тампон с мускулатурой культуриста, зачатками вампиризма и...

— Ну всё! — взвизгнула принцесса. Она резко подпрыгнула с места и, закатав мне пяткой в лоб, прервала мой обличительно-издевательский монолог. — Достал.

Мои глазки рванули навстречу друг к другу, будто бы желая слиться в единое целое, но были безапелляционно остановлены непреклонной границей переносицы. Упёршись в эту преграду, они недоумённо застыли и потеряли способность к движению. Сознание же на этот раз решило не покидать меня.

— Вот ведь до чего может довести неконтролируемое хамство. Мало того, что ущербный, теперь ещё и косенький. Прибить, что ли, чтоб не мучился?

— Э-э-э, у-у-у, — нечленораздельно промычал я, возмущаясь происходящим.

— Ладно, ладно, не напрягайся, — смилостивилась принцесса, — живи пока, а косеньким даже лучше. Экзотичнее. Но с головкой твоей надо поработать, а то мысли совсем в себе держать не умеешь. Здесь так нельзя. Или сожрут, или убьют, или воспользуются. Хотя, скорее убьют. Кто же такой поток мысленного хаоса выносить сможет.

Принцесса заложила руки-лапки за спину, и начала медленно вышагивать по пещере, бормоча что-то себе под нос. Периодически она останавливалась, пристально смотрела на лежащего меня, потом мотала головой и снова продолжала своё монотонное вышагивание. Это продолжалось довольно долго, но ни к какому результату не приводило.

Я же попытался растащить свои глаза от переносицы, но они настойчиво отказывались возвращаться на привычное для них место. Наверное, обиделись. А что, я бы тоже обиделся. Не дали им бедным сблизиться друг с другом. Столько лет прожили вроде и вместе, а на самом деле порознь. Тут бац — и такая возможность, и надо же стать такой маленькой помехе, как какая-то переносица. И как встала нерушимой стеной, обороной, понимаешь, стальной... Точнее, костяной.

— Нет, вкусненький, — голос принцессы вернул меня из этих идиотских размышлений, — как закрыть твой хаос мыслей от посторонних, я не знаю. Но в мир тебя такого выпускать нельзя. Хотя стоп! Ну-ка, ну-ка, ну-ка, — принцесса аж подпрыгнула, как будто ловя улетающую от неё мысль просветления. — На поляне, у могучего древа, твои мысли так не бегали. Точно, даже мне стоило приложить усилия, чтобы их увидеть. Так, так, так, — она задумчиво потёрла лапкой о лапку, как бы очищая пришедшее к ней озарение от всякой ненужной шелухи. — А ну, смотри на меня и отвечай: ты специально это сделал?

— Чем смотреть? — прорычал я в ответ, ещё раз безрезультатно попытавшись растащить глазки.

— А, это, — взмахнула лапкой принцесса и щёлкнула меня коготком по носу. Глаза как будто испугались этого безобидного щелчка и рванули по своим местам. — Говори давай, а то верну обратно, да так и оставлю.

— Что говорить-то, я не понимаю? — пробормотал я в ответ, старательно погоняв зрачки по глазной орбите и убеждаясь в их прежней подвижности.

— Дурной настойкой нужно было меньше поить, Мара, — долетел до нас двоих третий голос, заставивший принцессу подпрыгнуть.

— Хлоя? А как? Почему я не почувствовала?

— Здравствуй, Мара. Выросла, шёрстку сменила. Может, и трон теперь твой? — Хлоя медленно направилась к принцессе, но в итоге остановилась чуть поодаль.

— Не твоё дело, — огрызнулась Мара, и её глаза заискрились водоворотом огоньков.