Добрым словом и пистолетом (СИ)

Поиски были недолгими. Белег вернулся и рукояткой от себя положил на стол небольшой, очень ладный, под заказ сделанный пистолет — нан-эльмотский вороненый «Тинду». Лежащий на газете разобранный «Карсид» был верным рабочим револьвером с одним существенным недостатком — он был большой, шумный, его невозможно было спрятать от профессионального взгляда. Поэтому у Белега был еще один — подарок Тингола; очень хороший, тоже рабочий, но для других несколько нужд и для скрытого ношения. Мастер по своей традиции вместо серийного номера выбил на нем имя — «Англахель», а Белег называл попросту — «второй».

— Вот. Возьми.

— Нет! — Турин от пистолета отшатнулся, опасно закачавшись на стуле, тут же вскочил на ноги и принялся поспешно прибирать со стола. — И не подумаю! Больше в жизни не притронусь к этой штуковине.

— Турин. Это просто оружие.

— Это не просто оружие! — Турин нервно смахивал в газету разом и объедки, и банки, и миски с ложками, а одновременно пятился от Белега вокруг стола. — Даже не предлагай!

— Хорошо. Давай поменяемся. Или найдем тебе что-то другое.

— Никакого другого! Никакого оружия! Белег, все: закрыли тему раз и навсегда, — он убежал в прихожую и стал греметь там мусорной корзиной. — Давай я признаюсь — слышишь меня? — как-то летом набрался храбрости, одолжил у Маблунга револьвер и с парой жестянок отправился в лес. И знаешь что?!

— Что?

— У меня руки вот так гуляли! — он заглянул в комнату, из пальца прицелился в стену и по-пьяному замахал рукой. — Хочешь, чтобы я кого-нибудь пристрелил ненароком?

— Тебе нужно немного потренироваться.

— Не нужно! Не нужно мне ничего! Белег, я себя боюсь! Себе не доверяю!

— Об этом я и говорю. Ты не первый, кто случайно подстрелил товарища.

— Подстрелил?! Белег, подстрелил — это про другое! Я тебя не подстрелил, дружище, я тебя почти убил! Слава Создателю, нам с «Глаурунгом» повезло, я на него вовек молиться буду… Но если ты, Белег, думаешь, я себе прощу когда-нибудь, то глубоко ошибаешься. Не будет такого. Убери с глаз!

Предыдущий разговор на смежную тему у них тоже получился не с первого раза. И даже не со второго. Хуже было то, что времени на новые разговоры не осталось вовсе.

— Хорошо, — поколебавшись, уступил Белег, — отложим.

Он вернулся в спальню, снова достал из шкафа чемодан, снова стал разворачивать одежду.

— Турин! Не знаю, как все обернется, но я рассчитываю, ты сможешь прикрыть.

— А я прикрою, Белег! Даже не думай: я обязательно прикрою, — мрачная решимость обещания прозвучала недобро.

09 часов 27 минут

Потолок спальни был темно-синий с резким прочерком света — в плотных шторах осталась узкая щель. Нужно было встать и задернуть, но Белег не двигался — лежал на спине, рассматривал эту похожую на лезвие полосу.

— Как вы? — спросил вдруг доктор Курмин — когда осмотрел все и наскоро расписался в бланке.

Бледный и печальный доктор Игливин на этот раз сам заполнял бумаги и уже успел увидеть свою долю вины в произошедшем («Это моя, моя ответственность… Я неверно оценил тяжесть состояния господина коменданта, а должен был! И должен был настоять хотя бы на временном отстранении по медицинским причинам…»), успел предложить Белегу все тот же успокоительный укол (реакции не дождался) и успел попереглядываться с доктором Курмином.

— Лучше, — ответил Белег, подразумевая, что лучше Маблунга. Выстрелом тому опалило волосы и кожу на виске — мелочь по сравнению с тем, что натворил «Карсид» с левой стороной головы.

К этому моменту из кабинета уже выгнали всех лишних. Руиндис сразу в приемной учинила допрос белому как мел ординарцу, майор Роглин забрал своих и вроде бы вознамерился вернуться к работе, но доносящийся из коридора, с балкона, с площади отдаленный гул голосов и отдельные чьи-то реплики создавали ощущение, что во дворце снова все замерло, оцепенело, потеряло всякий ход.

Доктор Игливин поставил на бланке закорючку, пробежал еще раз глазами, вздохнул. Из задней комнаты тоже слышались голоса: там изымали содержимое сейфа Орофер, Марондир с порученцами и еще несколько старших офицеров; принцу о случившемся доложили мгновенно, он явился, быстро скомандовал медикам, затем полиции. Дело было ясное — и второстепенное.

— Говорят, после Голфина в Барад-Эйтель перестрелялась четверть штаба, — помолчав, заметил доктор Курмин.

— Да, — подтвердил Белег.

Четверть не четверть, но всякое было.

— Господин Куталион?

— Да?

— Посмотрите на меня.

Белег рассматривал принесенные носилки. Похоже, те же самые. Полицейские стояли рядом, примеривались ловчее перехватить тело. Одного подвинул Турин, присел на корточки, подобрал фарфоровый черепок — понюхал. Легкомысленного вида чашку с фиалками и порхающими бабочками Маблунгу подарила очередная его машинистка. Края у чашки были изрядно выщерблены из-за привычки Маблунга ее грызть, уткнувшись в бумаги. Вторую пулю уже выковыряли из стены и уже прикинули траекторию — похоже, Маблунг сперва пальнул в нарисованных бабочек.

— Полковник…

— Не беспокойтесь, – наконец поднял голову Белег, – мне есть чем заняться.