Добрым словом и пистолетом (СИ)

— Я же сказал: закрой рот и не перебивай, — Тингол поднялся, заложил руки за спину и стал прохаживаться по беседке. — Я все знаю, что ты можешь мне ответить. И не только ты. Мы могли начать эти переговоры и дцать, и сто дцать лет назад. И я сам говорил, что скорее сдохну, чем сяду договариваться с семейкой хоть по какому-то вопросу. Но пришло время подумать еще раз. Честно скажу: не хочу. Очень не хочу. Особенно не хочу отдавать Сильмарилл. Даже самому вдруг страшно — так не хочу. Наверное, это даже отдельный сильный довод за то, чтобы действительно подумать… Сейчас или никогда. Кто ж виноват, что Маэдросу приспичило лезть сворачивать шею, а свернул ее Фингон? И что? После стольких мирных лет мы вдруг оказались на переднем краю, и ситуация медленно, но верно ухудшается. С людьми непросто… Мы их подтянули, но сам знаешь — уживаемся не так легко, как хотелось. Гномы далеко. И если Ангбанд ударит — а ударить он может внезапно, это тоже знаешь лучше меня, — мы очень быстро окажемся как перенаселенный остров в океане…

— Почему ты доказываешь это мне, а не на Совете?

— Да потому что на Совете, Белег!.. — Тингол резко обернулся, прижал кулаки к плечам и помахал согнутыми локтями, покудахтал. — На Совете, как в себя придут — я иллюзий не питаю, — будут спорить до посинения. Потом в город выплеснется, все будут спорить, потом весь Дориат… А мне для начала нужно тихо пощупать почву.

— Что ты хочешь получить за камень?

— За камень? — Тингол замер и делано изумился. — За камень я ничего не хочу. Я хочу, Белег, чтобы ты поехал и обозначил: король Дориата и Белерианда предлагает сыновьям… кхм… своего отца признать верховенство Элу Тингола в обмен на его дружбу и покровительство. Пусть повинятся за Альквалондэ, за покушение на жизнь принцессы, официально принесут присягу, и мы забудем наши распри и объединим силы. А потом, в качестве жеста, я передам им камень их отца, чтобы тот… ну допустим, осиял светом наш благородный союз против общего Врага.

— Тебе не угодил Союз Маэдроса, ты хочешь Союз Тингола?

— Белег, если б я хотел смотреть на выразительные гримасы, я бы позвал Саэроса. А у тебя так не получается, уж извини, — Тингол повернулся на пятках, отошел к бортику беседки, присел там. — Конечно, нам не нужен Союз Маэдроса. В полной силе, я имею в виду. Отдаю себе отчет, что говорю, но: какой бледный мы имели бы вид перед победившей голодримской армией? Да они и не скрывали, куда повернут после этой победы. Хотя честно: не знаю, как поступил бы, если б знал, что от них настолько рожки да ножки останутся… Да что гадать! Так обернулось, что вот теперь нам нужны Маэдрос и его головорезы, нужны их кузни, мастерские, лаборатории, инженеры и врачи. Нужны торговые пути, которые они все еще держат. Тьма побери, да нам нужна даже голова его ублюдка-братца, но не как раньше — а на плечах! И, понимаешь же, момент такой удачный: Фингона нет, а с Тургоном они друг друга на дух не переносят. А мне ведь даже не надо никаких особенных унижений: не надо в ногах валяться и каяться публично. Пока я хочу, чтобы ты твердо и прямо обозначил: мы готовы обсуждать.

— Мы?

— Обозначил, Белег! Не перебивай! Твердо и прямо дашь понять, что в обмен на Маэдроса и братию со всеми их потрохами я готов подвинуться, но главное требование неизменно — присяга и признание вины. Дальше обещаю ущемлять не более, чем ущемляли Фингон или Голфин. — Тингол сцепил пальцы, подумал, глядя на них, снова расцепил. — Я ведь все-таки надеялся… Надеялся, сами приползут. Встанут перед выбором: есть землю там, на юге, или смирить гордыню и попросить.

— Разве ты бы попросил?

— Я? — Тингол искренне удивился. — Я, конечно, не безгрешен. Но всегда стремился к тому, чтоб мой народ жил в безопасности, сытости и довольстве. Разве не так? Всеобщего процветания не вышло, но вареные портупеи в Дориате не ели никогда.

— Никогда.

— Ну так сам себе и ответь…

— Хорошо, — вздохнул Белег. — Допустим. Только при чем здесь я?

Тингол поспешил вернуться к скамейке — сел, ближе придвинулся, стал смотреть прямо в глаза.

— Мне нужно, чтобы кто-то поехал и предложил это — всерьез. Не как грубость или издевку, понимаешь? Чтобы донес мысль, что я отдам им проклятый камень — без подвоха. Чтобы донес мысль: это не отличается от присяги Голфину, а может, даже менее постыдно — я по праву король всего Белерианда и в их голодримских дрязгах не участвовал. Улавливаешь? Пусть они поймут: это наши реальные условия. Что у нас есть свой интерес. И чтобы никаких лишних разговоров по Дориату раньше времени не пошло. Даже намека на них! Ясно?

— Вполне. Галадон справится.

— Не смеши, — помотал головой Тингол. — Раньше я бы отправил Даэрона. Но… Нужен кто-то другой. Кому я абсолютно доверяю. Кто не скажет лишнего. Кто, вот как ты сейчас, будет сидеть не мигая, слушать поток оскорблений в семь глоток, а потом сможет эти условия еще раз взвешенно повторить.

Белег молчал.