Добрым словом и револьвером

— Ваше императорское величество! Позвольте приветствовать вас на этой благодатной земле!

Серега вынырнул, точно чертик из коробки. Красавец! Мундир лейб-гвардейского гусара, полковником которого он стал совсем недавно, сияет орденами, даже саблю для такого случая нацепить не забыл. Ну, а я тебе сейчас авторитета так докину — попробуй унести…

— Серега, ты сдурел? Забыл, как ко мне обращаться? Заработался, что ли?

— Государь, но я полагал, что при большом стечении народа…

— Не понял? А народу я, что — не государь?

И с этими словами я просто обнимаю его, похлопываю по спине. Тут в сторонке стоят всяческие господа, вот пусть и посмотрят: кто таков их сосед. А то я уже начал первые анонимки на Сержа да на Гревса получать.

А вот это явно уронит авторитет Васильчикова в глазах «высшего света»: Сергей обнимается с Шелиховым и Махаевым. Ну, с другой стороны, это, пожалуй, и естественно: сколько раз они на тренировках друг дружку по полу валяли — не сосчитать. Вон, у Васильчикова до сих пор нос чутка на сторону смотрит — Филина памятка…

Тем временем мы проходим к каретам. Серж тут же извиняется: дороги у них тут… а вернее — у нас везде! Такие у нас дороги, что автомобиль пройдет с большим трудом… если пройдет вообще. Нет, броневик Димкиного завода пройдет, и еще как пройдет, вот только возить царя к себе в гости на броневике… Пожалуй, никто кроме Димыча на такой фокус в России не способен. Да и он не всегда, а только под веселое настроение. Так что мы едем в каретах, а конвойные — верхами.

По пути я имел честь убедиться в правдивости слов Васильчикова: нам пришлось пересечь пару мостиков, которые еле-еле выдержали легкие, открытые фаэтоны. Мостики, правда, симпатичные, чем-то напоминают уменьшенные копии мостов через каналы Венеции, но уж больно они какие-то кукольные. Хрупкие, изящные, явно недавней постройки, но и все. Все их достоинства на этом заканчиваются.

— Сергей, ты хоть мостики-то к следующему моему приезду усовершенствуй.

Он широко ухмыляется:

— А стоит ли, государь? Вдруг — война, а по нашим дорогам даже легкую пушку не протащишь.

— Любопытный способ обороны… Впрочем, у нас это издавна: еще от засечной черты…

Посмеялись все вместе. Затем Сергей принялся показывать места, где во время Наполеоновских войн стояли флеши, эскарпы и прочие земляные укрепления. Оказалось, что в те годы его поместье было натуральным укрепрайоном. Только я так и не понял: где же мой двоюродный прадедушка ухитрялся войска размещать? Наверное, солдатики так и жили в палатках. Эх, «городок наш полотняный, морем улицы шумят…»

Зато в самом Таурогене — натуральная Первомайская демонстрация. Напополам с крестным ходом. Только тут я наконец рассмотрел, что костюмы обывателей как-то не сильно походят на литовские. У женщин нет ни обязательных передников, ни безрукавок, ни этих идиотских кокошников, или как там они называются?.. Забыл… Хотя, вернее, никогда и не знал. Мужчины тоже как-то обошлись без длиннополых кафтанов, жилетов и жестких черных шляп. Обычные такие мужички, которых в любой деревне среднерусской полосы — двенадцать на дюжину.

— Согласно приказу генерала Волкобоя! — отвечает Васильчиков на мой немой вопрос. — Местное население, уличенное в контактах с мятежниками и разбойниками, отправлено на освоение новых районов.

Понятно. Всю эту милую публику, всех предков этих саюдисов и шаулисов отправили на Транссиб. Ну, туда им и дорога: авось там и останутся. Нет, я вовсе не желаю им всем там обязательно передохнуть — хотя и это меня не сильно опечалит. Пусть строят дорогу, осваивают новые земли, смешиваются с местным населением. Но России нужно население, любящее всю Россию. Которое будет бороться за процветание всей России, без уклонов в национализм, трайбализм и прочие «-измы». А все эти аукшайты, жемайты, капсы и прочие занавики никому не интересны. Кроме этнографов.

А вообще-то совсем неплохо, что тут, на самой границе с Пруссией, меня встречают наши «рассейские» мужички да бабы. Одеты довольно прилично, и как-то не выглядят особенно оголодавшими… А ведь тут поблизости — Белоруссия. Белоруссия! Та самая Западная Белоруссия, которая от перманентного голода избавилась только после войны. Великой Отечественной, я имею ввиду. Там, в моем прошлом-будущем эти мужички только в конце сороковых годов 20 века раздышались.

За всеми этими размышлениями проходит торжественная встреча, и вот мы уже сидим с Васильчиковым в его кабинете. Немного вина, засахаренные орехи, которые я так истово любил в своем далеком детстве, да и сейчас еще в охотку могу добрых два фунта сгрызть…

— Что передали с той стороны?

— Государь, к встрече все готово. Кайзер завтра с утра выезжает на охоту, а мы тогда же — рыбку половить.

— В мутной воде?

Князь Сергей не успевает ответить, как Махаев с готовностью рапортует:

— Прикажи, государь, сейчас пошлем мужиков реку мутить!