Добрым словом и револьвером

От первого залпа наших грозных шестидюймовок я аж присел и чуть по привычке не закрыл башенный люк – настолько мощной оказалась волна спрессованного воздуха, прокатившаяся вдоль нашей позиции! Никогда, ни на каких учениях я не стоял так близко к стреляющим «Московским львам»! От точного попадания двенадцати фугасных снарядов почти вся видимая с моей точки обзора часть стены вокруг городка рухнула, остались торчать лишь четыре башенки. Когда дым и пыль после взрывов рассеялись, стало видно, как на территории «недокрепости» хаотично перемещаются фигурки в серой униформе. И второй залп «Львы» положили именно по ним – было отчётливо видно, как вместе с кирпичами и элементами заграждений в воздух взлетели десятки тел, похожих с такого расстояния на тряпичные куклы!

И уже не обращая особого внимания на дым и клубы пыли, гаубицы перенесли огонь вглубь городка – по казармам, складам, конюшням. Скорострельность и плотность огня наших орудий просто поражали: врагов напрямую – осколками, а соратников – мощью удара. После каждого залпа «Львов» полуоглохшие лихославльцы орали «Ура!» и бросали вверх стальные шлемы.

Фонтаны взрывов накрыли всё внутреннее расположение гарнизона, разбили стены длинных кирпичных казарм, разметали черепицу с крыш, снесли внутренние баррикады из досок и мешков с песком. Выжить под таким артобстрелом было практически невозможно. Но кто-то выживал – из клубов дыма изредка посверкивали вспышки ответных выстрелов. Мы, имея приказ пленных не брать и патронов не жалеть, на любой «чих» противника начинали лупить сразу из десятка стволов – огненные трассы очередей «Единорогов» прошивали сверкающими смертоносными нитями чёрные облака дыма и пыли. Всего полчаса слаженной «работы» нашей пехоты и артиллеристов – и всякое сопротивление на территории «недокрепости» прекратилось.

– Похоже, ребятушки, что Острава – наша! – громко сказал Хозяин. – Дорога на Вену открыта!

И громко продекламировал на английском:

«Whatever happens, they have got

The Unicorn machine-gun, but we did not»[130].

Глава 2. Рассказывает сержант отдельной роты спецназа ГРУ Симон Тер-Петросян (Позывной «Камо»)

Помню, что горевал сильно, когда меня из планеристов «на землю» списали после той страшной аварии. Как я тогда в живых остался – один Бог ведает! Но оказалось, что откуда-то меня знает сам полковник Целебровский. И меня, и моего друга Иосифа Джугашвили… Поэтому Командир лично пригласил меня в своё особое подразделение – роту специального назначения. И оказалось, что здесь как бы не интересней служить, чем в планеристах…

Учили нас тому, что не все офицеры ведают, но и гоняли и в хвост и в гриву – делали из нас, как Командир сказал, универсальных солдат. Каждый день занятия по тактике и даже основы стратегии, а после – марш-бросок с полной выкладкой на десять километров по пересечённой местности. Потом стрельба из всех видов оружия, как отечественного, так и иностранного, и рукопашный бой. И вместо отдыха – проверочное задание по тем вопросам, которые утром преподаватель тактики читал. А не сдал тест – десять кругов вокруг располаги.

Что удивительно – такие нагрузки выдерживали все бойцы роты! Вернее, это сначала я думал, что удивительно – обычно ведь в подразделении кто-то сильнее, а кто-то умнее. Но отбор в роту происходил по каким-то неведомым нам параметрам и в итоге получалось, что общий уровень парней – почти одинаковый, очень высокий.

Кормили, конечно, как на убой – каждый день на обед и ужин – мясо! Да без нормы – ешь сколько влезет. Это не считая прочих продуктов, свежих овощей и фруктов. Ребята шутили, что не каждый барин так кушает. Зато и требования к нам строжайшие – не как у бар: через полгода таких тренировок мы могли пробежать двадцать километров, стреляя на бегу, не сбивая дыхания, по внезапно открывающимся целям, попутно производя разведку местности и цитируя между делом Клаузевица и Сунь-Цзы. А при плотном огневом контакте с противником занять позицию и отстреляться на пятьсот метров «десять из десяти».

Снаряжение и оружие у нас были исключительно собственные, специализированные, секретные. Некоторые образцы изготовлялись в экспериментальном цеху Стальграда в количестве пары десятков штук. Винтовки, автоматы и револьверы – только бесшумные.

Да, что там говорить – у нас даже воинские звания были отдельными, не как в императорской армии – не унтер-офицеры, а сержанты, не поручики и штабс-капитаны, а лейтенанты и майоры. Виталий Платонович, ставший уже к тому времени генералом, говорил, что так ему привычней. Непонятно только, где он к этому привык – слова-то это были почти сплошь французские.