Добрыня Никитич и Алеша Попович

Да как во да́лече — дале́че во чисто́ём поле́,
Да как еще того подале во раздольице,
Ах не грозная-то тут туча подымается,
А подымалося тут стадечко звериноё,
5 Как звериное-то стадечко серы́ех волков.
Наперёд бежит собака лютой Скиман-зверь.
Как на Ски́манушке шорсточка булатная,
Е́ще уши у собаки, как востры́е копья́.
Подбегает вор-собака ко Непру́ быстру́,
10 Закричал-де вор-собака по-звериному,
Ох засвистал-де вор-собака по-змеиному.
Ох со того ли да со громкого со по́свисту
Ох у Непра́ быстра́ круты́ берега́ осы́пались
И бела рыбица с Непра́ быстра́ на ни́з сошла,
15 Ко тому ли-де ко городу ко Киеву,
Ох ко тому ли да ко князю ко Владимиру,
Да ко чесно́й вдове Офимье Александровне.
Да что не белая береза к зе́мле клонится,
Да не бумажные листочки расстилаются,
20 Да еще кланялся Добрыня сво́ей маменьке:
— Уж ты ой еси, родима́ моя маменька,
Ты, чесна́ вдова Офимья Александровна!
Ах уж ты дай-ко мне свое благословеньице,
Ох как дале́ко мне уехать во чисто́е полё
25 Да как на те ли на поля на Сорочинские,
А на те ли на заста́вы богатырские,
Как сменить бы с караула свово дядюшку,
Мне старо́ва старика да Илью Муромца.
Как возговорит родима его матушка,
30 Ах чесна́ вдова Ефимья Александровна:
— Ох ты ой еси, родимо мое ди́тетко!
На кого ты спокидаёшь свой широкой двор?
На кого ты оставляёшь молодую жену?
— Да спокидаю свой широкой двор на матушку,
35 А жене своей даю я на́ две волюшки:
Отсиди, жена, лета́ свое урошные,
Да хоть замуж поди, жена, либо вдовой сиди,
Да хоть за князя ты поди, либо за барина,
Али́ за сильного могучёго бога́тыря,
40 Ах не ходи-ко за Олёшку за Поповича.

78. СКАЗКА. ПОБЫВАЛЬЩИНА О ДОБРЫНЕ

У нашего князя у боярина, у солнышка Владимира, у душечки княгини королеевны было пированьице великое на многие гости богатые, на сильные могучие богатыри. Все на пиру веселы сидят, все на пиру потешаются, с молодыми женами забавляются. Один из них Добрыня невесел сидит, невесел сидит Добрынюшка, нерадошен, он повесил свою да буйну голову, повесил он, потупил свои да очи ясные в белокаменной палате [в]о кирпишшат пол.

Солнышко Владимир князь по светлой светлице похаживат, золотым костылем подпирается, сам говорит таковы слова: «Все у нас на пиру веселы сидят, один-то у нас Добрыня невесел сидит, невесел сидит Добрынюшка, нерадошен, он повесил свою буйну голову, он потупил свои очи ясные. Али тебе, молодец, местице не по вотчинке? Чарочки к тебе не доносятся?» — «Местице твое мне по вотчинке, и чарочки твои доносятся, доносятся и не обносятся. Все-то во Киеве поженеты, один-то я, Добрынюшка, холостой живу, захотелось мне, молодцу, женитися». — «Вот тебе дочери господские, вот тебе дочери поповские, вот тебе дочери купецкие». — «Не надо мне дочери господские, не надо мне дочери поповские и не надо мне дочери купецкие». — «Из-за того, молодец, где-ка хошь женись». — «Возьму-ка я девонюшку хресьянскую. Есть у Силенина у Микулы у серебряника, есть да у него три дочери, на меньшой на дочери на Настасье Никулишне».

Тут царю не пива варить и не вина курить, все готово. Живо посватались. В воскресеньицо было смотреньицо, в понедельничек обручаньице, во вторничек венчаньице. Веселым пирком да и свадебком.