Добрыня Никитич и Алеша Попович

Последняя часть былины, в соответствии с мезенской традицией, носит характер судебного разбирательства: Дунай и Добрыня представляют свои доводы, а судьи (сначала Илья Муромец, потом Владимир) решают, кто виноват. Илья Муромец не одобряет поведение Добрыни «во хмелю». Вместе с тем он осуждает Дуная за надпись на шатре. Северному крестьянину, знающему цену приюта в пустынном месте, специально оставляющему припасы в охотничьих и рыбачьих домах для заблудившегося путника, «подрези» Дуная должны были казаться преступлением. Его точку зрения и выражает Илья Муромец. Былина в соответствии с мезенской традицией заканчивается заточением Дуная в «темный погреб».

24—25. «Бой Добрыни с Ильей Муромцем»

Былина «Бой Добрыни с Ильей Муромцем» принадлежит к числу редких русских эпических произведений. На Русском Севере ее записывали только в северо-восточных районах, в прошлом тесно связанных между собой. Всего известно 24 записи, из них 9 сделано на Зимнем берегу Белого моря, 5 — на р. Кулое, 4 — на Пинеге, 3 — на Мезени. Особая версия этой былины, где Добрыня выступает в качестве врага, наехавшего из Царьграда на Киев, была записана в г. Коломне Московской губ. Фрагменты этой былины, включенные в сводные тексты о Добрыне, были известны астраханским казакам.

Варианты: Тихонравов — Миллер, отд. II, № 15; Миллер, БН и НЗ, № 20; Догадин, I, №№ 5 (конт.), 6; Марков, № 46 (конт.), 71, 108; Григорьев, I, № 77 (113) — повт. Кривополенова, стр. 46—52; № 93 (129) (конт.), 150 (186); Григорьев, II, № 1 (213) (конт.), 17 (229), 23 (235), 42 (254), 54 (266); Григорьев, III, № 47 (351) (конт.), 87 (391); Марков — Маслов — Богословский, I, № 11; Крюкова, I, № 17; Астахова, БС, I, № 26; Былины Печоры и Зимнего берега, № 99, 133, 142 (отчасти проза).

В русском героическом эпосе Добрыня и Илья всегда выступают как крестовые братья, горячо любящие и уважающие друг друга. Эта былина посвящена тому, как возникла эта дружба, как богатыри побратались. Былина, вероятно, появилась очень поздно, когда были одинаково известны оба богатыря, когда по своей популярности Илья Муромец занял первое место, и поэтому историческое старшинство образа Добрыни уже не осознавалось. К этому времени каждый богатырь прочно вошел в сознание певцов и слушателей со своим эпитетом: старый казак Илья Муромец и молодой (млад) Добрыня Никитич. Поэтому первая их встреча должна была произойти при условиях, соответствующих возрасту каждого: старый казак Илья Муромец, уже известный богатырь, узнает о появлении нового, молодого богатыря Добрыни.

Как и былина «Бой Добрыни с Дунаем», эта былина должна была «дополнить» биографию известных богатырей новыми занимательными деталями. Как и там, богатыри знакомятся в бою, оканчивающемся их братанием. Многие детали позаимствованы у былины «Бой Ильи Муромца с сыном». В описании боя в различных текстах победу одерживает иногда Илья[103], иногда Добрыня[104]. Отсутствие одного постоянного победителя, вероятно, объясняется тем, что для сказителей важно не кто победит, а то, что бой оканчивается мировой, братанием. Былина, как правило, начинается зачином о Рязани. Предполагаем, что этот зачин возник вместе с этой былиной[105].

24. Бой Добрыни с Ильей Муромцем. Печатается по тексту сборника: Марков, № 71. Записано в 1898 г. в Нижней Зимней Золотице на Зимнем берегу Белого моря от Гаврилы Леонтьевича Крюкова. Беломорские тексты этой былины наиболее стилистически и логически выдержанные. Встреча Добрыни с Ильей происходит по инициативе Ильи, до которого дошла слава про нового «сильного, могучего богатыря». Встрече Ильи с Добрыней предшествует его встреча с матерью Добрыни, которая оказывается в родственных с ним отношениях. Она просит Илью «помиловать» ее сына. Бой Ильи с Добрыней идет с переменным успехом и оканчивается братанием и пиром у матушки Добрыни.