Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Декабрь 1978 г. был у шиитов месяцем траура, торжественных процессий и самобичевания. Главной датой шиитского религиозного календаря был Ашура — день поминовения мученика имама Хуссейна, символизирующий неослабное сопротивление нелегитимным тиранам. Хомейни обещал, что это будет месяц мести и «потоков крови». Он взывал к появлению новых мучеников. «Пусть они убьют 5000, 10 000, 20 000 человек, — заявил он. — Мы докажем, что кровь сильнее меча». По всей стране прошли демонстрации настолько масштабные, что повергали всех в ужас. Казалось, объединились все силы оппозиции. Армия на глазах разваливалась. У шаха уже не оставалось никакого выбора. «Диктатор может сохранять власть, убивая свой народ, — монарх не может действовать таким образом», — сказал он в частной беседе. Но что ему оставалось делать? И в дополнение ко всем оскорблениям и унижениям добавился еще и телефонный звонок. Шаху сообщили, что из Вашингтона звонит сенатор Эдвард Кеннеди. Несомненно, внутренне приготовившись к разговору с одним из главных американских либералов и защитником прав человека, шах взял трубку, чтобы услышать его спокойный голос, снова и снова, как заклинание, повторяющий: «Мохаммед, отрекись от трона, Мохаммед, отрекись...»

Специальная группа в Oil Service Company уже потихоньку начала готовить план эвакуации с месторождений 1200 иностранных нефтяников и членов их семей. Она подбирала карты, отыскивая в пустыне пригодные для посадки и взлета площадки, которые пригодились бы на тот случай, если аэропорты будут закрыты. Но к этой работе не относились слишком серьезно. Затем однажды днем Джордж Линк, человек из Exxon и главный менеджер в Osco, возвращался на работу после обеда. Когда водитель вышел из машины, чтобы открыть ворота, из кювета поднялся человек и что-то бросил в машину. Линк инстинктивно распахнул дверцу и выскочил. Через несколько секунд раздался взрыв. После этого к подготовке планов эвакуации стали относиться с полной серьезностью.

Забастовки снова охватили месторождения. Нефтедобыча опять резко упала. Обстановка была чрезвычайно напряженной. Помощником генерального директора был в то время Пол Гримм, приглашенный из Texaco. По своему положению он напрямую контактировал с рабочими. Огромного роста, прямолинейный в своих требованиях, Гримм предупредил тех иностранных рабочих, которые из страха и смятения присоединились к забастовщикам, что если они немедленно не приступят к работе, то будут уволены, и что он в свою очередь намерен положить конец забастовкам. В середине декабря по дороге на работу в него выстрелили из шедшей сзади машины. Пуля попала ему в затылок, и он погиб. Теперь началась уже поспешная эвакуация членов семей.

К 25 декабря, празднику Рождества, экспорт нефти из Ирана полностью прекратился. Это оказалось поворотным моментом на мировом нефтяном рынке. В Европе на спотовом рынке цены мгновенно превысили официальные на 10–20%. Сокращение нефтедобычи лишило Иран нефти и для внутреннего рынка. В Тегеране выстраивались длинные очереди к бензоколонкам, независимо от того, какова была норма отпускавшегося бензина, а также керосина, служившего обычным топливом для приготовления пищи. Поддерживая порядок в очередях, солдаты время от времени стреляли в воздух. Рабочие на промыслах отказывались отпускать горюче-смазочные материалы военным, способствуя тем самым их блокированию. Наконец, при парадоксальной перемене ролей в Иран был перенаправлен американский танкер с грузом столь необходимой нефти. Все следующие напряженные недели танкер оставался в районе Персидского залива, то стоя на якоре неподалеку от берега, то поднимаясь вверх по реке к Абадану. Но он так и не смог разгрузиться, поскольку безопасных условий для этого создать не удалось. «Я УСТАЛ»