Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

В конце декабря в правящих кругах было с большим трудом достигнуто соглашение о формировании коалиционного правительства, а также о том, что шах покинет Иран якобы для лечения за границей. Но сомнений относительно того, что в действительности происходит в Иране, уже было немного. Власть династии Пехлеви, по всей вероятности, заканчивалась. Так же, как, по крайней мере временно, и нефтедобыча на месторождениях. На следующий день после Рождества Osco приняла решение эвакуировать всех своих служащих, граждан западных стран. Независимо от того, что происходило в Тегеране в непосредственной близости от трона либо в Вашингтоне, уезжавшие предполагали, что их отъезд является временным, скорее всего на несколько недель, самое большее на несколько месяцев, пока в стране не установится порядок. Таким образом, количество вещей, которые им разрешалось взять с собой, ограничивалось двумя чемоданами. Они оставляли свои дома со всем, что было внутри, в расчете на скорое возвращение. Они оказались в столь же затруднительном положении, что и нефтяники, которых Моссадык вынудил поки­нуть Абадан в 1951 г., — что делать с собаками, которых они не могли взять с собой. Не зная, сколько времени продлится их отсутствие, они поступили так же, как и их предшественники, — вывели собак из домов и пристрелили или же забили палками.

Они собрались в аэропорту в Ахвазе. Пунктом их назначения были Афины, где, как говорилось, они проведут время, осматривая достопримечательности и выжидая сигнала о возвращении. И снова наследники Уильяма д'Арси Нокса и Джорджа Рейнолдса бесславно покидали Иран. Но в отличие от «прощания с Абаданом» в 1951 г. теперь не было ни почетного караула, ни оркестров, ни песен о полковнике Боуги. Прежде Ахваз был оживленным аэропортом, принимавшим и отправлявшим многочисленные внутренние рейсы, плюс к этому непрекращавшийся поток небольших самолетов и вертолетов, сновавших туда и обратно на разные производственные участки. Но теперь все внутренние рейсы были отменены, нефтяная промышленность не работала, и небо над покинутым аэродромом в Ахвазе было пустым, молчаливым и тревожным.

8 января британский посол нанес шаху прощальный визит. Монархия, которая вопреки всем превратностям судьбы правила в течение почти полстолетия, завершила свой путь. Фантастические торжества в Персеполе, с которыми отмечалась 2500-летняя годовщина Персидской империи, были в прошлом, так же как и ее власть. Александр Македонский, захватив в 330 г. до н.э. Персеполь, сжег царский дворец; теперь аятолла Хомейни насмехался над монархом, провозгласившим себя наследником Персеполя. Мохаммед Пехлеви, подобно Волшебнику из Страны Оз, оказался в конечном счете простым смертным. Представление закончилось.

Беседуя с послом, шах был спокоен и равнодушен. Он говорил о событиях так, словно его лично они не касались. Обстановка была настолько тягостной и посол был настолько взволнован, что, несмотря на все годы железной профессиональной закалки на дипломатической службе, у него на глаза навертывались слезы. Неуклюже пытаясь успокоить его, шах сказал: «Не переживайте, я хорошо понимаю ваши чувства». При всем различии обстоятельств, в которых они находились, это было очень странное замечание. Шах говорил также о противоречивых советах, которые он продолжал получать. Затем как-то странно взглянул на часы: «Если бы это зависело от меня, я бы уехал через 10 минут. Представление действительно закончилось».

Днем 16 января шах прибыл в аэропорт Тегерана. «Я устал, мне нужно отдохнуть», — сказал он небольшой группе собравшихся вокруг него людей, поддерживая патетическую версию о том, что он уезжает всего лишь в отпуск. Затем он поднялся по трапу в самолет и уже навсегда покинул Тегеран, увозя с собой шкатулочку с иранской землей. Его первая остановка предполагалась в Египте.

С отъездом шаха Тегеран охватило такое ликование, какого не видели со времени его триумфального возвращения в 1953 г. Гудели клаксоны, и мигали фары автомашин, дворники на лобовых стеклах с прицепленными на них портретами Хомейни метались туда и обратно, толпы людей на улицах кричали, веселились и танцевали, один за другим выходили экстренные выпуски газет с незабываемым заголовком «Шаха больше нет!». В Тегеране и по всей стране возбужденные толпы людей сбрасывали с пьедесталов огромные статуи отца шаха и его самого — династия Пехлеви и ее эра превращались в прах.