Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

В оправдание своей акции Хусейн привел массу доводов. Он заявил, что Кувейт по праву принадлежит Ираку и что западные империалисты отторгли его. В действительности Кувейт появился в 1756 г. за два десятилетия до того, как Соединенные Штаты провозгласили независимость, и, уж конечно, задолго до образования современного Ирака, собранного в 1920 г. из трех провинций, на протяжении четырех веков бывших частью Оттоманской империи, а до этого являвшихся периферией иных империй. Иракцы утверждали, что Великобритания провела границу с Кувейтом так, чтобы лишить Ирак законного богатства — его нефти. На деле граница, установленная конференцией 1922 г. и отнявшая у Кувейта две трети его территории, в точности повторяет границу, которую определили турки в 1913 г. перед Первой мировой войной. Более того, в 1922 г. эксперты считали, что в Кувейте нет никакой нефти.

В 1980 г., начиная войну с Ираном, Саддам Хусейн допустил огромный просчет, который мог стоить ему поста главы государства. Он думал, что потребуется несколько недель, чтобы разгромить Иран, но ошибся, и Ирак был близок к поражению. Десятилетием позже, в 1990 г., он решил, что сможет быстро поглотить Кувейт и поставить мир перед свершившимся фактом, что вызовет лишь нарекания, и ничего более. Тем временем он решит свои финансовые проблемы за одну ночь и получит необходимые средства для финансирования грандиозных военных и политических планов. Он станет героем арабского мира, Ирак станет нефтяной державой номер один, и западные страны, хотят они этого или нет, должны будут ему поклониться.

Он просчитался еще раз. Протест против его акции был беспрецедентно едино­душным в мировом сообществе и в большей части арабского мира. «С этим мириться нельзя, с этой агрессией против Кувейта», — заявил Джордж Герберт Уокер Буш через несколько дней после вторжения. И он говорил совершенно серьезно. Соединенные Штаты, используя связи с руководителями других государств, наработанные Джорджем Бушем на протяжении 20 лет, возгла­вили организацию противодействия. Это было столь успешное достижение дипломатии, которого не ожидали ни Саддам Хусейн, ни многие другие. Ирак не учел, насколько сильно изменились интересы и положение его недавнего союзника — Советского Союза. ООН сделала то, чего не удалось сделать Лиге Наций в 1930-е гг., — она ввела эмбарго для предотвращения агрессии. Однако под вопросом оказалась судьба не только Кувейта. Позиция иракских войск и то, как они пополняли припасы, говорили о том, что следующим объектом нападения могут стать слабо защищенные месторождения Саудовской Аравии. Опасаясь, что следующей страной в перечне Хусейна является Саудовская Аравия, многие страны спешно направили свои вооруженные силы в этот регион, и в первую очередь США, подтверждая гарантии, данные Гарри Трумэном в письме Ибн Сауду в 1950 г.

Последствия кризиса могли быть ужасными для 1990-х гг. и для XXI в. Если бы Саддаму Хусейну удалось удержать Кувейт, то он напрямую контролировал бы 20% добычи ОПЕК и 20% мировых запасов нефти и смог бы угрожать соседним странам, включая прочих экспортеров нефти. Ирак стал бы господствующей державой Персидского залива, хорошо оснащенной для возобновления войны с Ираном. У Хусейна появилась бы экономическая независимость, чтобы предпринять и более серьезные шаги.

Падение коммунизма и агония Советского Союза оставили в мире всего лишь одну сверхдержаву — Соединенные Штаты. Поглощение Кувейта могло стать началом превращения Ирака в новую сверхдержаву. Одиннадцать лет назад четыре из пяти основных добывающих стран Персидского залива были прозападными. Если бы Кувейт был поглощен Ираком, то остались бы только две дружественные добывающие страны. Джордж Буш так обобщил свое видение опасности: «Пострадают наши рабочие места, наш образ жизни, наша собственная свобода и свобода дружественных стран во всем мире, если контроль над самыми крупными запасами нефти перейдет в руки Саддама Хусейна»3.