Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

В течение следующих нескольких лет приехали другие американские геологи, они рассыпались по пустыне, передвигаясь на верблюдах в сопровождении десятка охранников и проводников. Условия были экстремальными — дневная температура поднималась до 115 градусов по Фаренгейту, ночами же становилось очень холодно. Геологи выехали из Джубайла в сентябре и не возвращались до июля. Проводники мерили расстояние не в милях или километрах, а в днях езды на верблюде. Когда они забрались глубоко в пустыню, на расстояние трех недель от Джубайла, то оказались вне досягаемости «челночного снабжения» и самостоятельно охотились на газелей и птиц, покупали у проезжающих бедуинов овец за 5 риалов (приблизительно 1,35 доллара). Однако они успешно применяли новые технологии сейсмографии и вели аэрофотосъемку страны с использованием одномоторного самолета «Фэйрчайлд 71» с вырезанным днищем. Снимали на термостойкую пленку, специально изготовленную фирмой «Кодак». Самолет летал прямыми параллельными курсами, отстоявшими друг от друга на шесть миль, геологи сидели у окон и рисовали все, что могли увидеть на три мили в каждом направлении. Признаки нефти были, но — только признаки.

Руководство «Сокал» в Сан-Франциско испытывало все большее беспокойство по поводу проекта. Как вспоминал позднее один из руководителей, настроение в связи с саудовской концессией было такое, что иногда вставал вопрос: не стоит ли бросить эту затею и списать десять миллионов потраченных долларов как потери. Беспокоила и другая возможность — «Сокал» найдет нефть в части света, где не имеет торговой сети, причем в то время, когда глобальные нефтяные рынки, наряду со всей мировой экономикой находятся в состоянии и депрессии и страдают от избыточного предложения. Другими словами, что делать «Сокал», если она действительно найдет нефть в Аравийской пустыне?

СОГЛАШЕНИЕ «ГОЛУБОЙ ЛИНИИ»

На самом деле «Сокал» уже столкнулась с этой угрожающей проблемой после успеха в Бахрейне, где существующие мощности нефтедобычи составляли 13 тысяч баррелей в день, а потенциальная производительность оценивалась в 30 тысяч баррелей за день. В первой половине 1935 года «Сокал» уменьшила свою добычу в Бахрейне до 2500 баррелей в день из-за отсутствия доступа к рынкам. Обнаружились огромные трудности в прямой продаже европейским нефтеперерабатывающим предприятиям, поскольку большинство из них не имело оборудования, позволявшего работать с высоким содержанием серы в бахрейнской нефти. Торговые сделки со «Стандард ойл оф Нью-Джерси», «Шелл» и «Англо-персидской компанией» сорвались. «Сокал» нужно было что-то другое, более надежное — собственное совместное предприятие.

В начале 1936 года президент «Сокал» К. Р. Кингсбери приехал в Нью-Йорк. Джеймс Форрестол, глава инвестиционного банка «Диллон, Рид» свели Кингсбери с высшим руководством «Тексако». Форрестол обнаружил, что «Тексако» стояла перед проблемой, по-своему не менее серьезной, чем у «Сокал». Она располагала обширной торговой сетью в Африке и Азии, но не имела в восточном полушарии собственной сырой нефти для продажи через эту систему, и потому доставляла нефтепродукты морем из США. Без ближневосточных запасов перед «Тексако» в ближайшие годы вставала перспектива потерять либо рынки, либо деньги. Для Форрестола было очевидно, что для обеих компаний имело смысл «поженить» потенциал дешевой нефти «Сокал» на Ближнем Востоке и систему распространения «Тексако» в восточном полушарии.

Но как это сделать? Форрестол, при содействии вице-президента «Диллон, Рид» Пола Нитце, выработал схему, в соответствии с которой создавалось новое крупное предприятие. «Сокал» и «Тексако» объединяли все свои активы «восточнее Суэца», и каждый получал равную долю в новом предприятии. «Сокал» вкладывала свои бахрейнскую и саудовскую концессии наряду с концессией в Ост-Индии. К совместному предприятию переходила также обширная торговая система «Тексако» в Африке и Азии. Другие компании имели свою «Красную линию», а «Сокал» и «Тексако» обозначили район своего объединения так называемой «Голубой линией». «Калифорнийско-техасской компании», или «Кал-текс», как стало называться их совместное предприятие, предстояло обеспечить жизненно необходимый рынок сбыта и для нефти, добываемой в Бахрейне, и для нефти, которую могли найти в Саудовской Аравии.