Добытчик

Защитников оказалось немного, всего четырнадцать человек, и только двое были взрослыми мужчинами, самыми обычными работягами, которые, несмотря на возраст, не смели спорить с «соколами». И вот эти мужики, лишь только засвистели пули, сбежали. Они рванули по дороге с такой скоростью, что могли побить какой-нибудь мировой рекорд, а мальчишки и девчонки остались. Ну и я вместе с ними.

Самым логичным в этой ситуации было сбежать, ибо это не моя война и не моё сражение, а риск погибнуть весьма велик. Но что-то щёлкнуло в мозгу. То ли стало жаль этих фанатичных подростков, то ли сработали вбитые в гвардии рефлексы сражаться, то ли ещё что-то. Не знаю. Просто факт остаётся фактом – я принял бой.

Упав между двух брёвен, скинул с плеча автомат и оценил обстановку.

Турки приближались и двигались грамотно. Заметно, что работали слаженными двойками и тройками. Один прикрывает, другие делают короткий быстрый рывок вперёд. На вооружении автоматы, и есть пара ручных пулемётов. Для них всё предельно просто – приблизиться к баррикаде и закидать её гранатами. Потом зачистка, быстрый допрос тех, кто уцелеет, и продолжение погони, чтобы захватить как можно больше беженцев и, возможно, на их плечах ворваться на следующий рубеж обороны. Для защитников задача противоположная – не подпустить врага и выиграть время.

«Понеслось рубилово», – совершенно спокойно подумал я и прижал к плечу приклад трофейного автомата.

Первого противника срезал легко, на дурняк. Дал очередь, чтобы прижать к земле самого наглого турка, а в это время его второй номер сам подставился, поднялся и получил очередь в грудь.

Раскинув руки, турок покатился с дороги вниз по склону, а я уже выцеливал пулемётчика. Он ставил ПК на сошки. Вот-вот откроет огонь. Но турок опоздал. Я дал очередь, за ней вторую и третью. Пулемётчик занервничал, решил сменить позицию, и я его достал, выпустил всё, что было в магазине, и попал азиату в голову.

Двоих свалил. Однако турок это не остановило. Они продолжали атаку, и «соколы», несмотря на весь свой фанатизм и привитые в полевых лагерях боевые навыки, совершили ошибку. Часть подростков запаниковала, просто не выдержала нервного напряжения, и поднялась в атаку. Пять или шесть мальчишек с криком «За Родину!» выскочили из укрытия на дорогу и, стреляя, побежали навстречу туркам. А опытным азиатским бойцам только того и надо. Турки положили «соколов» за несколько секунд, а затем ударил второй вражеский пулемёт, и его конечно же поддержали автоматчики.

Смерть «соколов» всё изменила: если до их отчаянного глупого рывка можно было попытаться удержать баррикаду, теперь шансы на это приблизились к нулю. Ещё стрелял кто-то справа и слева от меня. Но плотность огня защитников снизилась. Оглянувшись, я приметил путь отхода и перекатом, прижав к груди автомат, покинул позицию.

Оказавшись на обочине, выдохнул и приподнялся на одном колене. На баррикаде оставалось всего трое живых бойцов, которые уже не стреляли, а просто спрятались за завал и ждали конца. Мне их не вытащить, турки уже близко. Надо уходить.

Петляя между деревьями, я двинулся вниз по склону. Раз уж не вышло пройти по дороге, придётся идти вдоль кромки моря, по пляжам и тропам. Главное – уйти подальше от Туапсе и найти тихое место, в котором меня подберёт мотобот с «Ветрогона».

Спустя пару минут впереди услышал приглушённые голоса. Стоп! Я замер, раздвинул кустарник и увидел на небольшой полянке двоих, парня и девчонку. Мальчишка – тот самый десятник, который требовал от меня предъявить документы. А девчонка та, которая меня первой заметила. Причём парнишка бился в истерике, молча колотя кулаками по земле, а подруга его утешала и уговаривала подняться. Оружия при них не было. По крайней мере, я не заметил.

«Надо же, уцелели, имперские детки», – машинально отмечая, что стрельба за спиной стихла, а значит, бой окончен, подумал я и вышел к «соколам».

– Как дела, воины?

Девчонка резко подскочила, а парень съёжился и замер.

– Вы? – Девчушка вжала голову в плечи.

– Я, – кивнул. – Не бойся, я вам не опасен.

– Поможете? – Она посмотрела на парня.

– А что с ним, ранен?

– Нет, – покачала девчонка головой. – Переживает, что не смог выполнить приказ.

– Бывает, только это не моя проблема.

– И вы так просто уйдёте?

– У меня своя дорожка, – махнул я рукой и собрался идти дальше.

– Погодите, – остановила она, помялась и попросила: – Можно я пойду с вами?

– Иди, – согласился я. – Но как же твой друг?

– Очнётся и догонит.

Резон в словах соплюшки с косичками был, и я продолжил движение. Она последовала за мной, а через минуту нас догнал парень. Так бывает. Бьётся человек в истерике, пока есть публика и свидетели, а перед угрозой остаться в одиночестве частично приходит в норму, и к нему возвращаются силы.

Шли без разговоров. В конце концов выбрались к морю, и здесь вновь появился Лихой.

– Ой! – вскрикнула девчонка.

– Это мой друг, – успокоил я её и спросил: – Тебя хоть как зовут?

– Лена.

– А командира твоего?

– Коля.

– Будем знакомы, Лена и Коля, меня зовите дядя Саша.

– Ясно, – кивнула она.