Дочь алхимика

— Что ж… — Маркиз в очередной раз сменил выражение лица и теперь глядел испытующе: — На меня напали. Прямо в доме Марии.

Еще не понимая, о чем говорит Николай Георгиевич, я смогла вычленить лишь одно: та девушка из министерства, его секретарь, ее звали так же… Это не могло быть простым совпадением. Значит, я не ошиблась и она действительно принадлежала огненному магу… по крайней мере, до нынешнего вечера.

В душе разлилось неприятное ощущение сродни…

— Вы ревнуете! — Смеющийся голос министра вернул меня к действительности. — Прошу вас, графиня, не стоит. В конце концов, уже спустя всего неделю мы будем полностью принадлежать друг другу. Конечно, если вы не против, можно допустить некоторые вольности и раньше. Нет? Что ж, как скажете.

Он сделал небольшую паузу, снова окинув меня испытующим взглядом, и спустя несколько минут вернулся к разговору:

— Впрочем, нашим матримониальным планам могут помешать непредвиденные обстоятельства, такие, как, скажем, ваше личное участие в измене короне. Снова нет? Тогда, может, наконец объясните, как Щукины узнали о помолвке?!

Не понимая уже ровным счетом ничего и едва держа себя в руках, я постаралась сосредоточиться на мерном покачивании кареты и про себя взмолилась, чтобы мы поскорее прибыли в театр. Но маркиз по-прежнему ждал ответа, и, боясь рассердить его еще сильнее, я позволила себе жалкую попытку его переубедить:

— Я весь день провела в доме деда. О помолвке знали только мы.

— Правда? — Его сиятельство недоверчиво сощурил глаза. — Выходит очень интересно, потому как с моей стороны о помолвке знали лишь я и цесаревич. Полагаете, я должен проверить его высочество?

Это уже было выше моих сил. Беспочвенные обвинения, явное пренебрежение моими чувствами и постоянные угрозы… Нет, я больше не желала мириться с подобным.

— Я ничего не полагаю на этот счет, господин Левшин. Если вам интересно мое мнение, я с радостью откажусь от предстоящей свадьбы и от сомнительной чести стать вашей супругой в пользу снятия с вас всяческого позора относительно моего участия в измене империи! Я предпочла бы даже монастырь…

Договорить мне не дали, снова подхватив на руки. Ноздри маркиза резко расширились, а на щеках снова заиграли желваки. Одним точным движением он усадил меня к себе на колени, подняв белоснежную юбку так высоко, что стала видна упругая лента шелковых чулок. Скользнув ладонью вниз живота, он уверенно отвел тончайшую ткань, в следующий миг заставив меня вскрикнуть от неожиданности:

— Нет! Прошу вас!

Его сиятельство прижал меня к себе настолько плотно, что я едва могла дышать. Но и его дыхание сбивалось раз за разом, и, видимо, от этого начала кружиться голова. Я с мольбой смотрела ему в глаза, удерживая клочок крошечного пространства между нами, когда маркиз все же не сдержался.

Склонившись, он впился горячими губами мне в губы, мгновенно сломав последнее сопротивление. Вторгнувшись влажным поцелуем в мой рот, он стал дерзко сметать на своем пути любые протесты, пока я не почувствовала, что головокружение берет верх.

Его ладонь внизу живота осторожно задвигалась, заставив меня резко свести бедра. Но и этот отпор маркиз быстро прервал. Совсем скоро — от пережитого беспокойства, от новых ощущений, разгоравшихся где-то глубоко внутри, — мое сопротивление ослабло.

Мир вокруг перестал существовать, оставив лишь волнительное чувство. Маркиз же, уловив мою покорность, тоже стал другим. Его поцелуй превратился в нежное касание губ, позволившее мне насладиться новым переживанием.

Я забыла о стыде. Да и стоило ли думать о нем, когда шанса мне все равно не оставили?

Обвив руками шею того, кто всего через неделю должен стать моим мужем, подалась вперед, тут же расслышав гортанный стон огненного мага. Кажется, мир задвигался вместе с его рукой, в один миг взорвавшись тысячей ярких вспышек.

И лишь когда губы Николая Георгиевича оторвались от моих, я в полной мере осознала, что произошло. Испытав редкое унижение, попыталась отстраниться. И не смогла сдержать слез:

— Как вы посмели…

Давясь словами, я не понимала, как смогу теперь прибыть в театр, где у всех на виду буду подобна той женщине, которая досталась огненному магу еще до брака. Уронив голову в ладони, я больше не обращала внимания на слова маркиза, пытавшегося успокоить меня. День казался окончательно испорченным, пока не раздался его приказ:

— Домой на Парковую!

Господи, только не это! Если господину Левшину не удалось сдержаться в карете, посреди шумной вереницы таких же экипажей, то в пустом доме его не сдержит ничто. Я должна что-то придумать, чтобы разорвать этот порочный круг, иначе уже через полчаса он не оставит ни малейшей надежды на спасение.

Понимая, что мой план все еще слаб и местами очень сыр, я все же рассчитывала, что смогу выполнить все ровно так, как задумала. Ведь если у меня получится, уже завтра Староросская империя останется позади, и даже родовой перстень чиноначальника кабинета его императорского высочества не поможет отыскать меня.

Напрочь забыв о гордости, я постаралась убедить Николая Георгиевича вернуть меня в дом деда: