Дочь дьявола

Он остановился в меблированных комнатах, которые сохранил за собой даже после того, как обосновался в Гэмпшире. Хотя Уэст мог поселиться в Рэвенел-Хаусе, лондонском доме семьи, он всегда предпочитал уединение. Раз или два в неделю приходила кухарка, чтобы навести порядок. Вчера она, сморщив нос, обошла комнату за комнатой, собрав пустые бутылки и грязные стаканы, и отказалась уходить, пока Уэст не съел в её присутствии кусок бутерброда и несколько ломтиков маринованной моркови. Когда он запил всё это подогретым пивом с пряностями, она одарила его хмурым взглядом.

– У вас иссохшая душа, мистер Рэвенел, – мрачно проговорила кухарка. Уэст мог бы поклясться, что перед уходом она вылила остатки пива, не сам же он их выпил ещё до полудня. Хотя, возможно, и он. Ощущения казались ему до боли знакомым: брожение в желудке, непрекращающаяся отвратительная жажда, которую ничто не могло утолить. Словно Уэст тонул в озере джина, продолжая хотеть напиться сильнее.

В то утро, перед отъездом из поместья Клэр, Уэст чувствовал себя довольно сносно. Он позавтракал с Фиби и детьми, умиляясь тому, как Стивен своими маленькими ручками сжимал кусочки жареного бекона и разминал намазанные маслом тосты в бесформенные комки. Джастин не раз спросил, когда Уэст вернётся, и он поймал себя на том, что отвечает мальчику общими фразами, которые так ненавидел в детстве: “Когда-нибудь”, или “Посмотрим”, или “Когда придёт время". Даже ребёнок понимал, что это означало "Никогда".

Фиби, чёрт бы её побрал, вела себя самым жестоким образом, оставаясь спокойной, нежной и понимающей. Ему было бы намного легче уезжать, если бы она хмурилась или злилась.

Перед отъездом на вокзал, Фиби поцеловала его на прощание у парадных дверей... она коснулась изящной рукой его щеки, и ласково провела по ней губами, нежно окутав Уэста своим ароматом. Он закрыл глаза, и ему показалось, будто его осыпало лепестками цветов.

А потом отпустила.

Только на вокзале его охватило дурное чувство: смесь уныния, усталости и сильной жажды. Он планировал купить билет до Приората Эверсби, но вместо этого обнаружил, что просит продать ему билет до вокзала Ватерлоо, смутно предполагая, что задержится в Лондоне на ночь. Но однодневная остановка превратилась в двухдневную, а потом в трёхдневную, и вскоре Уэст потерял способность вообще принимать решения. С ним что-то явно было не так. Он не хотел возвращаться в Гэмпшир. Ему вообще никуда не хотелось ехать.

Словно им управляла какая-то неведомая сила. Будто в него вселился демон. Он читал, что злые духи могут завладеть телом человека и подчинить его своей воле. Но в случае с Уэстом, он не разговаривал на разных языках, не вытворял безумных поступков, не причинял вреда себе и окружающим. Если в его теле и поселились бесы, то это были очень грустные, апатичные сущности, которые хотели, чтобы он подолгу спал.

Том Северин оказался единственным из всех знакомых в Лондоне к кому Уэст обратился за товарищеской поддержкой. Он не желал проводить сегодняшний вечер в одиночестве, но и не хотел встречаться с кем-то вроде Уинтерборна или Рэнсома, которые начнут задавать вопросы и высказывать непрошеное мнение, пытаясь подтолкнуть к тому, чего ему делать не хотелось. Уэст предпочёл компанию друга, которого не заботили ни он, ни его проблемы. К счастью, того же хотел и Северин, поэтому они договорились, что вечером отправятся на поиски выпивки и веселья.

– Давай сначала заедем ко мне домой, – предложил Том, с неодобрением разглядывая потёртые ботинки приятеля, – мой камердинер постарается привести тебя в порядок.

– Для наших привычных кутежей, я выгляжу вполне сносно, – заявил Уэст, уставившись на проплывающий в окне пейзаж, после того как карета качнулась и покатилась по улицам Лондона. – Если ты слишком привередлив, высади меня на следующем углу.

– Ладно, не важно. Но сегодня мы едем в непривычное для нас место. В клуб Дженнера.

Услышав название, Уэст встрепенулся и недоверчиво уставился на Северина. Самое последнее место в Лондоне, где он хотел бы оказаться, был клуб для джентльменов, принадлежащий отцу Фиби.

– Чёрт бы тебя побрал. Останови проклятую карету, я выхожу.

– Какая тебе разница, где пить, пока продолжают наливать? Поехали, Рэвенел, я не хочу появляться там в одиночку.

– С чего ты решил, что тебя вообще пустят?

– В том-то и дело: я пять лет стоял в очереди за членством в клубе, и на прошлой неделе меня наконец-то приняли. Мне уже начало казаться, что придётся кого-нибудь убить, чтобы место освободилось, но, к счастью, какой-то старикашка умер сам и избавил меня от хлопот.

– Поздравляю, – язвительно ответил Уэст. – Но я не могу отправиться с тобой. Не хочу ненароком наткнуться на Кингстона. Он иногда наведывается в клуб, чтобы проверить состояние дел, а с моей чёртовой удачей, герцог точно окажется сегодня там.

Глаза Северина загорелись интересом.

– Почему ты его избегаешь? Что ты натворил?

– Не хочу это обсуждать на трезвую голову.

– Тогда в путь. Мы найдём укромный угол, и я куплю тебе лучшую выпивку в заведение. Чего не сделаешь ради хорошей истории.