Дочь для трона

– А мне кажется, что знаешь. – Левиафан уронил одну руку на стол, второй продолжая подпирать склоненную голову. Такая поза наводила на мысли о легкой дружеской беседе, и оттого, что принял ее труп некогда-человека, любимого Левиафаном, у Нив свело живот. – Ты была там, Нивира Валедрен. Была между мирами, с сестрой, готовой на все, чтобы вернуть тебя домой, и решила остаться. – Он улыбнулся еще шире. – Как странно вы с ней меняетесь ролями. Спасительница и спасенная, злодейка и жертва. Хотя настоящей злодейкой всегда была только ты одна, не правда ли?

Нив сжала челюсти. И ничего не ответила.

– Так что, полагаю, в конечном счете не так уж странно, что вы с некогда-Королем сблизились. – Левиафан взял кусок хлеба и вонзил в него ряды акульих зубов. Чары слетели, едва хлеб оказался у него во рту – при виде серого студенистого комка водорослей Нив порадовалась, что не стала пробовать вино. – Вам обоим довелось побывать злодеями в непростых историях. Довелось носить неоднозначные венцы. Как венец Королевы Теней.

Божество умолкло. Какое-то время стояла тишина, потом раздался глухой удар по камням.

Нив резко обернулась на звук. Мгновенно возведенная для них богом тюрьма щетинилась кораллами посреди пещеры, плотная и непроницаемая. Изнутри нее донесся новый удар.

– Выпусти его, – приказ сам собой просочился у нее сквозь зубы. – Жестоко держать его там.

– Он тебе настолько небезразличен, что ты желаешь доброго к нему отношения? После всего, что он сотворил? – Левиафан пришел в восторг. – Нет уж, полагаю, нашему некогда-Королю пока лучше оставаться внутри. Пусть остывает.

Нив тяжело сглотнула пересохшим горлом. Чуть не взялась за бокал с вином, но вспомнила месиво из водорослей, которым обернулся надкушенный Левиафаном хлеб. И быстро убрала уже протянутую руку.

– Ты заметно усложнила ему жизнь, – тихо сказал Левиафан, убедительно изображая волнение того, кто вынужден сообщать дурные вести. – Сделала все настолько запутанным. Это и не могло быть простым ни для одного из вас, но ты привнесла в историю трагизм.

– Судя по всему, ты вытащил меня сюда не для того, чтобы сообщить что-то полезное. – С прямой спиной и холодным голосом, она была королевой до мозга пронизанных тенями костей. – Мне казалось, что злорадство недостойно божества.

– А мне казалось, что ты достаточно узнала о божествах за все это время, чтобы понять, как мало нас беспокоит достоинство. – Левиафан угловато пожал привязанными к стеблям водорослей плечами. – Божественность проще, чем нравится думать людям. Наполовину магия, наполовину вера. Богом не стать, пока сам не решишь, что ты бог. – Еще одна акулья ухмылка. – А я не припомню ни одного мгновения, когда я не считал бы себя богом, достойным поклонения.

– Тебе не поклоняются веками.

– Ты удивишься. – Мертвые глаза марионетки как-то ухитрялись выражать лукавство. – Как и тому, насколько легко вернуть себе почитателей при подходящих обстоятельствах.

Нив отвела взгляд от пустого лица куклы и осмотрелась вокруг. Стол оказался в той части пещеры, которой она прежде не видела – на каменном возвышении в небольшой нише, за долгие годы вымытой солеными течениями. Сквозь прорехи в каменном потолке мерцала пронизанная светом вода, будто океан над ними застыл стеклянным потолком.

– Возвращаясь к твоему заявлению, – сказал Левиафан, словно раздосадованный тем, что Нив отвлеклась от него. – Я вытащил тебя из тюрьмы не для того, чтобы наделять мудростью, хотя, если у тебя есть вопросы – хорошие, внятные вопросы, – они могут сподвигнуть меня на ответы. – Он почти скромно сложил ладони на столе. – Я освободил тебя, Нивира, Королева Теней, чтобы утолить собственное любопытство. Чтобы оценить твою душу и решить, что я о ней думаю.

Слова оказались столь неожиданными, что Нив не смогла скрыть растерянность за ледяным спокойствием. Она моргнула и сжала зубы, чтобы ничего не спрашивать. Левиафан явно ожидал вопросов, просто ради удовольствия отказать ей в ответах, и она не стремилась ввязываться в эту игру.

Тяжелая туша настоящего божества шевельнулась в глубине пещеры, за мутной серой пеленой показались огромные глаза и что-то похожее на блестящий плавник. Его марионетка поднялась и принялась шатко расхаживать из стороны в сторону перед Нив.

– Когда ты пришла сюда, – деловито начало божество, – ты могла вытягивать магию напрямую из Тенеземья. Верно?

– То есть тебе можно задавать вопросы, а мне нельзя?

– Я все еще жду, когда ты придумаешь верный, – отозвался труп. – Что ж, сочту это за подтверждение. Тебе было больно?

Нив сжала губы. И с трудом сдержала порыв скрестить руки на груди, как обиженный ребенок.

Впрочем, божество и без того уже теряло терпение.

– Насколько тебе было больно, Нивира? – зарычало оно сквозь бесчисленные зубы, ударяя костлявыми кулаками по столу перед ней.

Нив отпрянула, вскидывая руку – она поняла, что выхватила из кармана кость бога, лишь увидев ее белесое сияние в своих сжатых пальцах.

Левиафан посмотрел на осколок кости. Улыбнулся.