Дочь для трона

Каю сама не представляла, насколько права. Кто знает, что творится с Нив в Тенеземье и как она вынуждена влачить дни, утекающие один за другим, пока они здесь все так же бесплодно ищут пути ее спасения. Раффи без конца прокручивал в голове воспоминания: о стеклянном гробе, о ревущем урагане, в который обратилась роща, и о том, как на миг показалось серое небо, когда Нив затянуло под землю, в перевернутый лес, в бесконечный мертвый мир, населенный нежитью. Мир этот был ничуть не схож с их собственным, и Раффи не мог даже представить, что там творится и во что он может превратить Нив.

Во что уже превратил – еще до того, как она в нем сгинула. Раффи прекрасно помнил, что последнее решение той ночью осталось за Нив. Что она открыла глаза, увидела Рэд – и его, – а потом снова закрыла их, втянула внутрь всю магию и дала ей себя захлестнуть. Сама стала тенями. Покинула его.

Это постоянно наводило на мысли о Солмире.

Все те месяцы между уходом Рэд и сражением возле Диколесья Раффи не знал, что и думать о взаимоотношениях Нив и Арика. Отношения эти не были просто дружбой, но не становились и чем-то большим. И все же поначалу ему казалось, что между ними зреют чувства, и от этого внутри его самого росла тягучая пустота. От ревности, да, но и словно бы почти от… облегчения? Для него всегда было слишком трудным все, в чем он увяз, – королевы, помолвки и нюансы любви. Может, стоило просто признать поражение.

Но время шло, и восприятие Раффи менялось – ему больше не казалось, что Нив влюблена в Арика, но Арик как будто бы влюбился в нее. Что противоречило всем представлениям Раффи об этом человеке. Арик любил Рэд с тех самых лет, когда они только научились понимать, что это значит; она была его первой во всем. И хотя на одних только чувствах Арика не получалось что-либо построить, в этом и не было необходимости. Сколько бы они ни рассуждали о том, как заставить Рэд сбежать, все прекрасно знали, что в конце концов она останется. Раффи понял это раньше, чем Арик и Нив, но, как бы они двое ни отказывались принимать ее решение, новостью для них оно не стало.

А потому казалось бессмыслицей, что Арик неожиданно возжелал Нив, свою нареченную, пока они изо всех сил пытались вернуть Рэд домой. И это должно было сразу же намекнуть Раффи на то, что Арик перестал быть собой.

Возможно, речь шла даже не о желании. Солмир относился к Нив очень бережно и внимательно. И очевидно хотел ее уберечь, даже когда все пошло из рук вон плохо. Но это могло быть подчинено не желанию заполучить ее, а желанию использовать ее.

Даже сейчас от этих мыслей у Раффи сжимались кулаки.

К тому времени, когда он все понял, события зашли слишком далеко, и он оказался не в силах что-то исправить. Раффи постоянно вспоминал, как прибежал в рощу, увидел гроб и принялся колотить по нему мечом и руками. И ничего не смог сделать.

Ничего.

А теперь Нив оказалась заперта с Солмиром в преисподней.

Каю молча стояла рядом, разглядывала обломанные ветки, прищурив глаза и скривив пухлые губы, и постукивала ухоженными ноготками по шелковому рукаву платья – образцовая принцесса.

Он был слишком склонен всем доверять. Раффи хотел верить в благие намерения людей и не единожды на этом обжигался – но никогда не сталкивался с возможностью таких масштабных последствий – войн, грызни преемников, захвата трона. На сей раз он изо всех сил боролся со своими порывами.

И все-таки, сам не понимая причин, хотел довериться Каю. Возможно, от одиночества – ему приходилось удерживать своими руками и волей так много. Насколько легче было бы хоть с кем-то это разделить.

Насколько легче было бы хоть от кого-то не таиться.

Раффи чувствовал сквозь ткань рубашки письмо Рэд в кармане, рядом с посланием Кири. Стоило бы сжечь обе бумаги, но он все перечитывал их, будто надеясь, что слова обретут новый смысл, если бесконечно прокручивать их в голове.

Но если он ничего не знает, и если Рэд и Эммон ничего не знают, то к кому еще обращаться? Может быть, Кири охотнее поделится информацией при личной встрече.

– Во сколько обойдется поездка в Рильт? – тихо спросил он.

Каю, к ее чести, не выказала удивления. Изящно пожала плечами:

– Смотря сколько нас будет.

– Трое. Нет, пятеро. – Наверное, стоит взять и Лиру с Файфом – ему будет безопаснее рядом с Кири, если он окружит себя союзниками.

– Шестеро, – поправила Каю.

Он с запозданием понял, что в своем ответе принцесса сказала нас.

– Каю, ты не понимаешь…

– Не смей мне такого говорить.

Со времени их знакомства – в сущности, не такого уж давнего – Каю выказывала себя абсолютно спокойной и собранной. Даже проникнув в его комнату под видом убийцы, она держалась как человек, у которого все и всегда под контролем, у которого просчитаны наперед три хода и все к ним тщательно подготовлено.