Дочь для трона

Теперь оно закружилось вокруг нее всполохами, обрывками воспоминаний и звуков, сопровождаемое голосом Оракула, который звучал уже не столько у нее в голове, сколько в самой глубине ее естества, клокоча и шипя прямо в теле.

Ты думала, что любишь, но его ли ты любила на самом деле? Или ты любила его образ и цеплялась за рожденные им представления о себе самой, какой хотела бы стать? Перед ней появился Раффи, он смотрел на нее теплыми карими глазами и мягко касался ладонью ее щеки в той холодной спальне. Ты не стала мстить за свою мать, да и сама бы взяла в руки нож, если бы сочла, что таков единственный выход. Айла сидела напротив нее за столом, казавшимся в целую милю длиной. Ты знала, что с Рэд все в порядке, поняла это сразу, как только вновь ее увидела, но уже слишком погрязла в своих ошибках, чтобы признать их. Ты бы пожертвовала ее Волком и убила бы всякое обретенное ею счастье лишь потому, что иначе была бы вынуждена признать собственную неправоту, а этого ты сделать не смогла бы, ни тогда, ни когда-либо. Рэд корчилась на полу Святилища, не похожая на себя, почти дикая, а Нив уже понимала, что таковым всегда и было предназначение сестры.

Потом она увидела Солмира, что стоял у стены в день ее коронации, сложив руки и решительно стиснув губы. Но ведь там же был Арик? Или Солмир под личиной Арика? Все так сплелось, что у Нив не было шансов разобраться и понять, кто он такой и кем он был.

А это важно? – поинтересовался голос Оракула весело и беззаботно. Ты ведь знала, что что-то не так, и ничего не меняла. Ты никогда не давала себе вдумываться в замысел Арика, потому что понимала, что не станешь мешать, каков бы он ни был. Что ты за королева такая в этом случае? Что за друг? Что за человек? Не из лучших, Королева Теней. Точно не из лучших.

Коленями о камень, руками к груди – словно так можно было затолкать все обратно и заново связать узлами. Но единожды распутанные, ее потаенные чувства продолжали вырываться наружу, напоенные и ограненные голосом Оракула, всезнающим, режущим по живому, вскрывшим ей артерию, из которой фонтаном хлестала истина.

Ты никогда не признаешь что неправа скорее умрешь чем позволишь кому-то понять что ты ошиблась все это твоя вина если бы только ты послушалась Рэд и отпустила ее ты бы до сих пор была с Раффи хотя его и не заслуживаешь…

Нив хотелось упасть в обморок, отключиться, но ее сознание оставалось мучительно, ужасающе ясным под натиском Оракула, что запер ее наедине со всеми моментами, в которые она поступала неправильно, и лицом к лицу со всеми людьми, которых она подвела.

Это было кошмарно. Это было заслуженно.

Мимо нее с рычанием ринулся Солмир, на ходу вырывая из ее ладони костяной кинжал, а она едва его заметила, глядя в забросанный объедками пол, на котором она скорчилась с растерзанной в клочья душой в груди.

Солмир метнулся к Оракулу, перепрыгивая цепи, державшие бога на привязи, и наотмашь вскрыл ему горло осколком кости.

В тот же миг все напоминания о падениях Нив, бившиеся в ее голове, утихли, и бесконечный парадный строй ее ошибок споткнулся. Она подняла полные слез глаза.

Оракул содрогался. Впрочем, это слово слабо описывало происходившее с богом – пространство вокруг него сминалось, его тело дергалось из стороны в сторону так, что края фигуры распадались, будто Нив смотрела на нее через несколько слоев стекла. Из божества вихрями вырывались тени, и их неразборчивое верещание звучало громче и злобней, чем слышанное Нив прежде.

Осколок кости упал; Солмир раскинул руки, призывая к себе всю магию, что лишилась пристанища и текла из зиявшей на горле Оракула раны. Тени обвили его ладони, наполняя их чернотой; Нив увидела, как его стиснутые челюсти разжались в тот миг, когда он оказался не в силах больше сдерживать крик боли.

Пещера задрожала, с потолка посыпалась пыль. Куча костей позади них затряслась, и обломки загремели, скользя вниз, на заляпанный кровью пол.