Дочь для волка

Рэд имела в виду не то, что он услышал. Она тяжело вздохнула, комкая простыню. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Эммон ссутулился, и в каждой линии его тела читалось, что еще немного – и он просто убежит из комнаты.

– Я имею в виду, – быстро сказала Рэд, – если ты хочешь лечь у камина, то можешь сделать это. Здесь холодно. Нет смысла мерзнуть у стены.

Мысленно она проклинала себя, уверенная, что своим неосторожно высказанным желанием разрушила все то почти неосязаемое, что прорастало между ними, то, что им удалось собрать воедино. После того как Эммон так резко вырвался из ее объятий в лесу, то почтительное расстояние, на котором он держался, – все это сбивало с толку. Рэд больше не понимала, что между ними происходит.

«Не так уж много от меня остается, чтобы поделиться с другим человеком», – сказал он однажды.

После того что произошло сегодня, Рэд и не знала, как сказать ему, что возьмет все, что он может предложить. Не была уверена, когда это знание прокралось в нее. Это случилось где-то между их странной свадьбой, уроками магии и спасением жизни друг друга.

Может быть, если она сходит к Нив, узнает, чем занимается ее сестра и как это остановить, укрепит растрепавшиеся узы их сестринства – после этого она и Эммон смогут выяснить, что происходит между ними.

И чем это может стать.

Эммон бросил на нее быстрый взгляд искоса, сгреб одеяло в охапку и перенес его к камину, устроившись между ним и кроватью – но ближе к камину, чем к кровати.

Рэд свернулась в клубочек под простынями, краем глаза непрерывно наблюдая за каждым движением Эммона – как он крутит головой, устраиваясь поудобнее, как складывает на груди руки с этими длинными, покрытыми шрамами пальцами.

– Я вернусь, – сообщила Рэд потолку, потому что он был единственным, кому она могла адресовать свои спутанные мысли. – Не хочу оставаться в Валлейде.

Эммон не ответил. Рэд начала засыпать, медленно дрейфуя на темных волах подсознания.

– Может быть, тебе стоит остаться там, – пробормотал Волк в темноте.

Глава двадцать вторая

Когда Рэд проснулась, Эммон уже ушел. На полу лежало скомканное одеяло, а на столе – записка, сделанная его неровным почерком: «В башне».

Рэд быстро оделась – ее новые гетры, его рубашка, потому что от старых привычек так сразу не откажешься, – провела пальцами по волосам, распутав самые крупные узлы, но не став заплетать. Она осторожно спустилась по лестнице, сосредоточившись, чтобы не поскользнуться на скрытых подо мхом краях ступеней. Сиреневый свет заливал буйство ветвей над обломками камней – раньше это место было коридором, – придавая им восхитительный вид.

Когда Рэд добралась до башни, дрожа от утреннего холода, Эммон уже был там. Он прислонился к украшенному резьбой подоконнику, держа в одной руке чашку, в другой – книгу. При появлении девушки Волк кинул на нее короткий взгляд и крепче стиснул чашку. Впрочем, Рэд тоже получила кофе, и даже со сливками. Она едва прикоснулась губами к напитку и скользнула в кресло. Одинокая ветка лежала посреди стола, небольшие веточки, отходившие от нее, загибались подобно когтям. Там, где они отходили от основной ветви, виднелись небрежные полосы серебряной краски.

– Это для красоты?

Эммон со стуком закрыл книгу и сунул под мышку.

– Не совсем.

Он поднес чашку ко рту, отчего его рубашка приподнялась, обнажив бледную, покрытую шрамами кожу на животе. Рэд тоже отхлебнула свой кофе и обожглась. Эммон допил, поставил свою чашку на стол рядом с веткой и указал большим пальцем на серебряные полоски:

– Я ее покрасил здесь, чтобы видеть, насколько вырастут ветви. Отметки, по которым можно будет судить о твоих успехах.

– Эта ветка не может расти. – Рэд сделала еще один, более осторожный глоток. – Она сухая и мертвая.

– Колючий куст – ну тот, вчера, – тоже был мертвый и сухой, – возразил Эммон.

Упоминание о вчерашнем дне заставило их отвести глаза друг от друга.

Рэд думала, что они могут сделать вид, будто случившееся ничего не значит. Что если они притворятся, будто ничего не было, то это отойдет на второй план, станет всего лишь минутной слабостью, которую оба перерастут.

Это было, конечно, очень глупо с ее стороны.

Эммон покраснел до кончиков ушей, но продолжал ровным голосом:

– Я видел эти кусты. – Он подошел к камину и положил книгу на полку, стараясь не поворачиваться к Рэд лицом. – Как раз перед тем, как мы наткнулись на дыру на месте исчезнувшего страж-древа. Они были мертвыми, сухими – и все равно повиновались тебе. – Он скрестил руки на груди, так что перекатились мышцы на могучих плечах. – Уж если ты связан с Диколесьем, даже смерть не может оборвать эту связь.

Голос Волка был низким, резким от обуревавших его чувств – каких именно, Рэд, не видевшая его лица, не могла сказать точно. Она осторожно прикоснулась к ветке, почти ожидая, что та поползет по столу. Но ветка даже не шевельнулась.

Мгновения тянулись в мучительной тишине. Прищурившись, Рэд подняла взгляд на Эммона – тот так и стоял к ней спиной.

– Если бы ты подсказал мне, что делать, это было бы очень любезно с твоей стороны, Эммон.