Дочь для волка

Руки Нив скрещены на ее аккуратной груди. Вот она подняла голову, и свет заиграл на серебряной диадеме в ее волосах. Более богато украшенной, чем та, которую обычно носила Первая Дочь. Диадема показалась Рэд знакомой, но все же здесь было что-то странное.

– Возможно.

– Скажи мне, что нам для этого нужно, Кири.

Нив не впервой было отдавать приказы, но теперь ее голос налился какой-то новой силой. Теперь это был голос человека, который точно знал: все его приказы будут исполнены без промедления.

– Скажи мне, что нам нужно, и я это обеспечу.

Пауза затянулась до неприличия надолго. У Нив дрогнул подбородок. Она подняла руку и поправила диадему.

– Полагаю, теперь тебе уже ничто не связывает руки, не так ли? – В приглушенном голосе собеседницы звучала лесть, но и не только. И от этого «не только» у Рэд побежали по спине мурашки. – Теперь, когда Айла мертва. Теперь, когда ты – королева.

Королева.

Даже в своем странном полутрансе Рэд вдруг ощутила, как весь воздух разом вышел у нее из легких, а в горле замер хриплый крик.

В зеркале Нив едва заметно вздрогнула.

Рэд ощутила руки Эммона на своих плечах. Она знала, что Волк-то услышал ее и почувствовал: происходит что-то не то. Его прикосновение вырвало Рэд из видения, изображение Нив поплыло в дыму и ярком серебристом свете, но девушка успела услышать, как собеседница сестры произнесла:

– Ты всегда можешь предложить еще чуть больше крови.

Рэд ударилась коленями об пол. Ощутила запах Эммона – бумага и кофе.

– Рэд? – В спокойном голосе Волка угадывались нотки паники. – Рэд, что произошло?

– Моя мать мертва, – пробормотала она, уставившись на него широко раскрытыми глазами. – Моя мать мертва.

Над чашкой чая, стоящей на столе, клубился пар. Напиток быстро остывал, но Рэд не могла собраться с силами, чтобы взять чашку. Она сидела на кровати, обхватив руками колени, и наблюдала, как завитки пара беззвучно поднимаются в воздух. Рядом с чашкой лежал поэтический сборник. Рэд даже не помнила, что забрала его из башни, пока Эммон осторожно не вынул книгу из ее рук и не отложил в сторону.

Голоса у подножия лестницы почти терялись в потрескивании дров в камине.

– Мы уверены, что это все происходило на самом деле? – спросила Лира. – Это очень старое зеркало.

– Она увидела свою сестру, – ответил ей Эммон. – Зеркало для этого и было сделано.

– Но питается оно силой Диколесья, – осторожно заметил Файф. – А дела тут последнее время не очень. Может, не стоит прямо вот так сразу принимать на веру все, что оно показывает?

– Я просто знаю, что она видела правду, Файф. – Рэд почти почувствовала, что при этих словах Эммон устало потер свои темные глаза. Затем она услышала его резкий, хриплый смех. – Ее мать мертва, ее сестра там одна, а она здесь, в этом проклятом тенями лесу – хотя у нее нет никаких причин здесь находиться.

– Кроме той, чтобы помогать тебе? – напомнил Файф.

Волк промолчал.

– Эммон, ты же не думаешь, что… – упавшим голосом начала Лира.

– Если она попросит, – сказал Эммон, – «нет» я не скажу.

Тяжелая тишина повисла над невидимыми собеседниками.

– Я должен был заставить ее уйти, – тихо произнес Эммон. – В тот день, когда она тут появилась. Диколесье не имеет над ней власти, по крайней мере, не настолько, чтобы удержать ее здесь. В отличие от других.

Восклицаний удивления не последовало. Файф и Лира знали, что в Рэд есть что-то особенное, знали это с самого первого дня.

– То есть ее присутствие здесь мало что дает? – пробормотал Файф.

Эммон низко, резко выдохнул:

– Нет.

Рэд зажмурилась. На лестнице раздались шаги. В комнате появился Эммон. Его спутанные волосы ниспадали на плечи.

– Так и не спишь? – нахмурился Волк.

– Не могу уснуть.

Рэд потянулась и взяла со стола теперь уже чуть тепленькую чашку. Чай приятно пах специями и гвоздикой. Девушка отхлебнула, и тепло потекло по ее груди.

Эммон принес стакан, до половины наполненный чем-то темно-красным, и поставил на стол, туда, где только что стояла чашка.

– На случай, если тебе понадобится что-то покрепче чая. – Он чуть улыбнулся. – Лира велела предупредить тебя, что это не медусийское. Вальдрек делает собственное вино на Краю, и я почти уверен, что он продает его мне уже разбавленным.

Она попыталась ответить на его улыбку, но губы ее почти не слушались.

Эммон осторожно опустился на стоящий у стола стул. Сцепил руки между коленей. В воздухе висела густая тишина, нарушаемая только треском пламени, но это была уютная тишина.

Рэд, не поднимая взгляда от чашки, допила чай.

– Теперь мы знаем, что зеркало работает. Я считаю, это хорошо.

– Мои соболезнования, Рэд, – сказал Эммон, глядя в пол так, словно ему казалось, что девушке будет неприятно, если он уставится на нее. – Она выглядела… Твоя сестра была…

– Она выглядела уставшей. Уставшей и печальной. – Рэд попыталась пожать плечами, но жест получился наигранным. – Я не знаю, готова ли Нив стать королевой. Занять место нашей матери.

– Не думаю, что к этому вообще можно быть готовым. Занять место родителей. – Эммон разглядывал свои узловатые руки. – Места, созданные для себя, редко подходят кому-то другому.