Дочь Галилея

А Галилей продолжал тем временем делиться своей ошибочной теорией приливов с друзьями как в Италии, так и за ее пределами. «Я послал вам трактат о причинах приливов и отливов, - писал он в 1618 г. в ответ на просьбу австрийского эрцгерцога Леопольда выслать ему экземпляр работы, - который написал в то время, когда богословы обдумывали запрет на книгу Коперника и на его учение, каковое представлялось мне верным, пока этим господам не доставило удовольствие запретить сию работу и объявить его мнение ложным и противоречащим Писанию. Теперь, зная, что нам полагается подчиняться решениям властей и верить им, поскольку они руководствуются высшим озарением, намного превосходящим мой ничтожный разум, я считаю сей трактат, направляемый, вам, всего лишь поэтическим сочинением, своего рода мечтой… моей выдумкой… и химерой»1.

VIII «Нам остается лишь гадать среди теней»

Собранная воедино, переписка Галилея пестрит упоминаниями о недугах, которые то мешали ученому своевременно ответить на чье-либо письмо, то принуждали его поскорее завершать послание, скомкав финал. Перемена погоды досаждала Галилею, как отмечал его первый биограф: обычно он хворал весной и осенью на протяжении почти всей своей взрослой жизни. Точных данных у нас нет, но, по всей видимости, ученый страдал от какой-то формы хронической лихорадки, приобретенной в юности после неудачной сиесты в Падуе. Вполне возможно также, что он стал жертвой малярии или возвратного тифа - весьма распространенных в Италии того времени заболеваний. Еще одним вариантом мучительной хронической болезни мог быть один из видов ревматизма, например подагра; этим могут объясняться «очень сильные боли и спазмы», которые, по словам биографа, Галилей испытывал «в разных частях тела». Подагра часто приводит и к мучительной мочекаменной болезни (в кровь больного попадает значительное количество мочевины, что приводит к образованию в почках кристаллов, а также к воспалению суставов), а Галилей не раз жаловался на затяжные проблемы с почками. В изобилии употребляемое им красное вино приводило лишь к обострению болезни (поднимая уровень мочевины). Даже в те времена, когда вино считалось вполне приемлемой альтернативой воды, врачи прослеживали связь между употреблением алкоголя и приступами подагры. Дочь Галилея, изготовлявшая многие таблетки и микстуры для монастырской аптеки, очень часто советовала отцу в письмах ограничить «напитки, которые столь вредны» для него, так как вино создает «большой риск возвращения болезни».

Другие симптомы, время от времени упоминаемые в письмах Галилея, включали боли в груди, грыжу, из-за которой он носил металлический корсет, бессонницу и разнообразные проблемы с глазами - в особенности неприятные для того, кто вел астрономические наблюдения. «Вследствие недуга я видел мерцающее сияние вокруг пламени свечи, диаметром более двух футов, - писал Галилей одному из своих коллег, - и оно скрывало от меня окружающие пламя объекты. По мере ослабления болезни сокращались размер и плотность этого сияния, хотя в отличие от здоровых глаз мои и поныне видят сей ореол»[36]. Частые демонстрации работы телескопа могли привести к приобретению инфекционных глазных заболеваний, так как многие люди смотрели в один и тот же окуляр телескопа, плотно прижимаясь к нему глазом.

После того как в 1610 г. Галилей переехал во Флоренцию, слабое здоровье и долгие периоды восстановления сил часто вынуждали его покидать город и проводить по несколько недель среди окрестных холмов. «Я должен стать обитателем гор, - писал Галилей еще в то время, когда он с матерью и двумя маленькими дочками жил в городе, - иначе я вскоре найду пристанище среди могил».

В течение нескольких следующих лет он пользовался гостеприимством друга и ученика Филиппо Сальвиати, который спасал Галилея от губительного для него городского воздуха. На принадлежащей Сальвиати Вилла-делле-Сельве, среди холмов Синьи, в пятнадцати милях от Флоренции, Галилей провел достаточно времени, чтобы написать лучшие главы двух своих книг - «Разговор о телах» и «Письма о солнечных пятнах». Когда в 1614 г., после смерти Сальвиати, Галилей лишился возможности отдыхать на вилле друга, ему пришлось искать собственное жилище за городом.

В апреле 1617 г. он нашел чудесную виллу на вершине холма под названием Беллосгвардо (что в переводе с итальянского обозначает «прекрасный вид»), на южном берегу реки Арно, за этот дом ежегодно следовало вносить арендную плату в сотню скуди; однако деньги можно было легко выручить за продажу зерна и фасоли, выращиваемых на прилегающих землях. С вершины холма Галилей мог наслаждаться великолепной панорамой небес, а внизу открывался вид на Флоренцию, можно было увидеть череду черепичных крыш, купола церквей и городские стены. К востоку тянулись зеленые» покрытые оливковыми деревьями холмы Арчетри, где в монастыре Сан-Маттео жили его дочери. Всего за три четверти часа пешком или на муле - конечно, когда Галилей был в состоянии совершать прогулку - он мог добраться до обители.