Дочь генерала

Спальня хозяйки дома, как я уже заметил, была чистой и аккуратной, если не брать во внимание осколки от флакона духов на полу ванной комнаты и резкий запах его содержимого, отравляющий воздух помещения. Строгая функциональная мебель в скандинавском стиле плохо гармонировала с моим представлением о дамском будуаре, казалась жесткой и холодной, и я подумал, что такая обстановка совершенно не располагает к интиму. Мало подходил для спальной комнаты и ковер из грубой шерсти, на котором нам не удалось обнаружить отпечатков босых ног. Кое-что, однако, обращало на себя внимание: найденные Синтией в стенном шкафу женские наряды и духи в количестве двадцати флаконов были высшего качества и стоили безумных денег. Во втором, меньшем по объему, шкафу, который предназначался бы, скорее всего, для мужских вещей, будь хозяйка замужем или живи она совместно с постоянным любовником, мы нашли уйму армейской одежды самого различного назначения, а также обуви и всех необходимых аксессуаров. Более того, в дальнем углу чулана хранилась винтовка «М-16» с полным магазином и патроном в патроннике: бери и стреляй.

— Винтовка военного образца, полностью автоматическая, — заметил я.

— И запрещенная к выносу с территории гарнизона, — добавила Синтия.

— Веселые дела, — вздохнул я. — Что ж, посмотрим, какие здесь нас еще ожидают сюрпризы.

Я принялся снова перебирать нижнее белье Энн Кэмпбелл, и Синтия не выдержала:

— Пол, ты уже там все пересмотрел. Не пугай меня. Что за нездоровый интерес?

— Я пытаюсь найти ее перстень выпускницы Уэст-Пойнта, — огрызнулся я. — Его не было у нее на руке, нет и в ларце для украшений.

— Его сняли, я видела след на пальце, — сказала Синтия.

— Нужно предупреждать. — Я задвинул ящик комода.

— И тебе тоже, — пустила она ответную шпильку.

Ванная комната просто сияла чистотой: все выпускники Уэст-Пойнта слыли в армии чистоплюями в белых перчатках. Даже унитаз был вытерт насухо и абсолютно чист, а на полу не было ни единого волоска.

В туалетном шкафчике я нашел обычный набор необходимых предметов личной гигиены и косметики и только одну зубную щетку. Из таблеток присутствовал только аспирин.

— И какие у тебя возникают мысли по поводу всего этого? — спросил я у Синтии.

— Она не страдала ипохондрией, у нее была нормальная, не жирная и не сухая, кожа, она не красила волосы, а противозачаточные средства хранила в каком-то другом месте.

— Или просила мужчин пользоваться презервативом, — уточнил я. — Ты, вероятно, слышала, что презервативы снова становятся популярными из-за СПИДа. В наши дни следует прокипятить любовника, прежде чем улечься с ним в постель.

— Либо она была девственницей, — невозмутимо добавила Синтия, никак не отреагировав на мои слова.

— Я как-то и не подумал об этом. Такое возможно?

— Всякое случается, Пол. Сразу и не угадаешь.

— А не могла она быть лесбиянкой? Или как это правильнее будет сказать? В рапорте, я имею в виду.

— А тебе не все равно?

— Я не хочу потом иметь неприятностей из-за неточностей в терминах. Вдруг в полиции найдется какой-нибудь гей или феминист.

— Перестань, Пол!

Мы закончили осмотр ванной, и Синтия сказала:

— Давай осмотрим теперь вторую спальню.

Мы прошли по коридору второго этажа в маленькую комнату, и я полез под кровать. Синтия почему-то достала в этот момент пистолет, словно там мог кто-то прятаться, и взяла его на изготовку. Помимо двуспальной кровати, в этой комнате стояли туалетный столик и тумбочка с ночником на ней. Открытая дверь вела в душевую, выглядевшую так, словно ею ни разу не пользовались. Очевидно, Энн Кэмпбелл поддерживала в этой спальне порядок на случай, если кому-то из ее гостей понадобится здесь переночевать.

Синтия стянула с кровати покрывало, под которым обнаружился голый матрац.

— Здесь никто не спал, — сказала она.

— Очевидно, нет, — согласился я, заглядывая в тумбочку. Она была пуста.

Синтия указала на двойные двери в стенке напротив. Я подошел к ним и, став сбоку, распахнул одну из створок. Внутри вспыхнул автоматически включившийся свет, я вздрогнул от неожиданности, а Синтия вытянула руку с пистолетом вперед, приготовившись стрелять. Выждав некоторое время, она распрямилась и приблизилась ко входу в кладовую, которая оказалась довольно просторной и обшитой кедром. Мы оба вошли внутрь и огляделись по сторонам. Пахло дешевым одеколоном, который отлично отпугивает моль и женщин, — как-то раз я купил такой. По обе стороны от дверей на длинных шестах висела в чехлах гражданская одежда на любую погоду в любой точке земного шара и разнообразные армейские мундиры, тоже для любого случая. Здесь была и старая курсантская форма, и маскировочная одежда для самой различной местности, от пустынной до арктической, парадные костюмы, белые и голубые, дневные и вечерние, для повседневной носки и боевые, абсолютно новые и заношенные. Здесь же хранилась и сабля выпускницы Уэст-Пойнта. На верхней полке лежали головные уборы, на нижней стояла обувь.

— Она была образцовой военнослужащей, — сделал вывод я, — готовой как для военного парада, так и для войны в джунглях.