Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

К счастью, откликнулся предупреждённый (хотя и удивлённый) Саша.

Оказалось, её инициатива была не только преступной, но и гуманной. В дни затишья в госпиталь приводили всех – и английских, и русских – раненых, но сейчас – лишь тех, кому полагался немедленный визит к хирургу. Среди пленных было немало «покорябанных», которым требовалась обработка и перевязка.

Некоторое время спустя Джейн сказала солдату:

– Тимми, мне нужна кипячёная вода. Если есть, принеси, пожалуйста.

– Мисс, а вы?

– Это же пленные солдаты, а не пойманные разбойники, – улыбнулась Джейн. – Сэр, – обратилась она к Саше, – вы не дадите меня в обиду.

Саша кивнул. Солдат пошёл выполнять просьбу, шепнув:

– Малый-то, говорят, шпион, но из джентльменов, так что с ним остаться можно.

Едва Тимми удалился, Джейн обратилась к Саше:

– Вот свёрток, в нем форма. Тебе она должна подойти. Имей в виду: в килт не влезают, а заворачиваются – разберёшься. Я скоро уйду, сменится караул, ты переоденешься, выйдешь бодрым шагом, пройдёшь пятьдесят шагов и засвистишь песню про малышку Джейн.

– Но Джейн…

– Я проверяла, – перебила его Джейн, – часовые не докладывают сменщикам о том, есть ли внутри офицеры, а пересчитывает пленных только утренняя смена. Выходи спокойно, делай вид, будто говоришь с кем-то из пленных, чтобы к тебе не обратились. Или свисти песню – не прервут. – И добавила, вспомнив выговор мистера Сазерленда: – Придётся говорить с охраной – напирай на русское раскатистое «р». Шотландцы, по крайней мере те, что с равнины, произносят его точно так же, как и вы. Конвоиры – англичане, в шотландских акцентах не сильны.

– Но Джейн, ведь это…

– Что касается тебя, ты ведь не дал слово командованию. Не дал? Хорошо. Что касается меня, то я завтра намерена прийти в суд и дать показания. Не отговаривай! Сейчас ты сможешь меня отговорить, лишь задушив. Бери свёрток, сделай это ради себя, ради дяди и друзей, ради меня, наконец. Скорей, солдат возвращается!

Саша взял свёрток и вовремя – приближался солдат. Правда, не Тимми, а другой: пока Тимми искал воду, сержант Меткалф приказал другому подчинённому проследить, чтобы никто не обидел юную леди.

* * *

«Я не дам тебя в обиду», – шепнула миссис Дэниэлс Лайонелу перед началом разговора. Тот, тоже шёпотом, ответил, что сам собирается кое-кого обидеть, правда, не уточнил кого.

Разговор состоялся в спальне Лайонела. Его виновник, или герой – как хотите, так и считайте, – удобно устроился на кровати. «Не поможет тебе твоя нога», – злобно сказал мистер Стромли, а Лайонел ответил ему, что дело не в ноге. Он просто предпочитает позу, в которой привык лежать последний год.

Окончательно возмутила мистера Стромли, да, кстати, и тётю Лиз, вазочка с шоколадом, которую он поставил рядом. «Моя любовь к тебе не знает границ, – прошептала тётя Лиз, – но ты сам нарушаешь границы вежливости и вряд ли можешь рассчитывать на снисхождение».

Итак, Лайонел полулежал на диване. В правой руке у него была тетрадь, на стуле, в пределах досягаемости левой руки, стояла вазочка с шоколадом.

– Ну, – сказал мистер Стромли, – мы ждём.

– Прежде всего, я считаю необходимым поблагодарить миссис Дэниэлс за доверие, – начал Лайонел. – Без её помощи я бы не смог проделать, скажем честно, долгую и нелёгкую работу, с результатами которой и намерен сейчас вас познакомить…

– Хватит корчить взрослого! – рявкнул дядя Генри.

– Мистер Стромли, я ещё не завершил преамбулу. Надеюсь, она не затянется. Итак, почти год назад я говорил с Джейн о том, что правительства зря тратятся на шпионаж, по крайней мере в мирное время: нужные сведения следует не покупать в министерствах враждебных государств, а получать из открытых источников – газет и бесед с людьми, вовсе не намеренными что-то продавать. Если бы я знал, как скоро мне предстоит проверить это предположение!

– Я ничего не понимаю, – сказала тётя Лиз.

– И я ничего не понял, – вздохнул Лайонел, – ничего не понял в тот день, когда ваш муж привёл мне нечаянное доказательство того, что был в Индии в конце 40-х годов, хотя прежде утверждал, что с определённого периода никогда не появлялся в колонии.

– Это больше чем наглость! – сказал мистер Стромли. – Не знаю, что удерживает меня…

– Простите, зато я знаю, – перебил его Лайонел, – вы хотите дослушать до конца. Уверяю вас, это интересно. Не препятствуйте мне сказать все, что я хочу, после чего делайте со мной, что хотите. Я продолжаю.

Дядя молчал, но показал взглядом, что хочет сделать с Лайонелом. Тот взглянул на часы и продолжил:

– Потом последовало событие, которое не открыло мне глаза, но, признаюсь, подвигло к дальнейшему исследованию. У события было имя – мистер Саутби.

* * *

– Сэр, сегодня я встретил девчонку, и она меня узнала.

– Адский свинарник! Ты в этом уверен, Билли? – спросил Счастливчик.

– Уверен, сэр. У меня глаза на затылке никогда не закрыты. Сначала меня углядела, потом обогнала и рассмотрела, потом ещё и вопрос задала, как к госпиталю пройти, будто сама туда не ходит каждый день. Вот коза, могла бы извиниться за эту гадость с напитком!