Дочь хаоса

– Какое смелое предположение, что он мне вообще когда-нибудь нравился, – ухмыльнулась Пруденс. – У него дурной вкус, иначе бы он не бросил меня. И моих сестер. Он отпетый недоумок. Как ты думаешь, есть у меня время на отпетых недоумков? Разумеется, нет.

– О, Пруденс! – К нашему столу вразвалочку подошел Ник. – Хватит комплиментов. Расскажи, что ты чувствуешь на самом деле.

На нем был гладкий кожаный плащ, видимо, Ник собрался на прогулку. Интересно, куда? Он, кажется, полностью восстановился после травм и, надо признать, в этом плаще был весьма элегантен. Я улыбнулась.

Пруденс прищурилась.

– Что ты тут делаешь? Я же велела тебе присматривать за Иудой.

– Я оставил его с двумя надежными няньками, – ответил Ник.

При упоминании о ее – как мне показалось – сестрах Пруденс на миг просветлела, потом снова ощетинилась.

– Тем не менее я поручила присматривать за ним именно тебе. Ты и так уже сильно разочаровал меня на всех уровнях. Личном. Сексуальном. Портновском.

Да, похоже, Пруденс ни капельки не влюблена в Ника.

– Пруденс, умоляю, не вгоняй меня в краску, – закатил глаза Ник, обмахиваясь книгой. – Мы в общественном месте.

А вот Ник в нее, похоже, влюблен. Да и кто смог бы устоять?

Я натянуто рассмеялась:

– Ребят, нам еще надо изучить целую кучу книг. Потом пококетничаете.

– Я до такого не опускаюсь, – фыркнула Пруденс.

– Я не кокетничал, – сказал Ник с неожиданной серьезностью.

– Ты всегда кокетничаешь, – огрызнулась Пруденс. – И таким образом находишь выход из любых положений.

– И ведь получается, – пробормотал Ник. – Но…

– За завтраком ты вел непристойные беседы с Доркас.

Ник пискнул, откашлялся и заговорил своим обычным низким голосом:

– Сабрина, ничего подобного не было.

Я, не поднимая глаз, перевернула страницу книги заклинаний.

– Делай как хочешь.

– Пруденс, скажи ей, что этого не было!

– Было, – настаивала Пруденс. – Минут сорок говорил в самых порнографических деталях о какой-то штуке под названием «лазанья». Я даже не уверена, что эта самая лазанья существует на самом деле.

Я оторопела.

– Очень даже существует, – подтвердила я. – Тетя Хильда часто готовит лазанью.

Ник перехватил мой взгляд и улыбнулся, как будто лазанья стала нашим общим секретом.

– Вкусно, правда?

Обеды в Академии невиданных наук всегда были отвратительными. Мне казалось, это нечто вроде легкой формы дедовщины для полукровок, но, по-видимому, завтраки и ужины были ничуть не лучше. Мне вспомнилось, с каким аппетитом уплетала еду Пруденс, когда была у меня в гостях. Может, пригласить ее и Ника на ужин?

Должно быть, Ник вкладывал в это больше смысла, чем я думала. Интересно, с кем он ел лазанью? Наверное, с какой-нибудь красоткой. Пруденс была права. Он вечно кокетничает. А я-то, дурочка, поверила, пусть даже на миг, что он бывает серьезным.

Я вернулась к книге.

– Мне не очень нравится, когда тетя Хильда добавляет глаза головастиков.

– Ты ела глаза головастиков? Не может быть! – Пруденс, кажется, была потрясена.

– А что тут удивительного?

– Учителя в академии, как последние эгоисты, сгребают все глаза себе. А ты, глупая, шикуешь и не понимаешь своего счастья. – Пруденс мечтательно вздохнула. – М-м, вкуснятина.

Когда я отказывалась есть лазанью с глазами головастиков, тетя Зельда всегда говорила мне: подумай о голодающих детях ведьм! Мне и в голову не приходило, что она имеет в виду академию.

– У меня от ваших разговоров аппетит разыгрался, – заявил Ник. – А Сабрине этим не поможешь. Дай-ка подумаю. Ты случайно наколдовала беса-неудачника?

– Откуда ты знаешь?

Ник пожал плечами.

– Колдовство – мой конек. А в это время чары на удачу или действуют как надо, или идут наперекосяк. Ведь это я делал для Пруденс проект по чарам на удачу.

– С какой стати ты делаешь домашку для Пруденс?

– Мне нравится делать домашку, – объяснил Ник. – У других она получается не так хорошо.

Я выпучила глаза, но не стала злиться. В этом весь Ник, самоуверенный до мозга костей. В Бакстерской школе я всегда терпеть не могла нахальных болванов, но в основном потому, что их хвастливая болтовня была пустой, как мяч.

Ник выбрал книгу из нашей с Пруденс стопки, пролистал.

– Где именно это произошло?

– На главной улице. Мне пришлось спасти подругу, чтобы она не попала под машину. И я разбила стекло. Очень много стекла.

– С ума сойти. – Ник улыбнулся, как умел только он, одновременно успокаивая и выбешивая, словно для него не было ничего серьезного. – Значит, вот как оно случается с обычными людьми.

– А это имеет значение?

Тут заговорила Пруденс:

– Бесы-неудачники стараются жить среди людей. Так им гораздо легче проделывать свои фокусы. Иногда они принимают человеческий облик, чтобы удобнее было проникать в человеческий разум.

– Наверное, ты просто привлекла беса-неудачника, который и так уже ошивался поблизости, – задумчиво проговорил Ник. – Разбитое стекло дало ему возможность наброситься на ведьму, но он мог уже похулиганить и над обычными людьми.

Мне вспомнились слова Эмброуза: «Когда невезение разрастается, с ним трудно сладить».

– Если в Гриндейле поселился бес-неудачник, как это может повлиять на людей?