Дочь хаоса

В ней вспыхнуло жестокое возмущение. Никакие дурацкие проклятия, никакие князья преисподней не имеют права диктовать ей, что делать. Хватит с нее отца и Сатаны. А больше ни одному мужчине не позволено навязывать ей свою волю.

– «В дни, когда грань между мирами особенно тонка, в точке, где пересекаются две стихии, князь может войти в наш мир», – процитировала Сабрина. – Тетя Зельда говорила, что преграда между мирами становится тоньше из-за людских верований. На исходе людского года. Сейчас как раз канун Нового года. Наша задача – не впустить Пруфласа в этот мир.

Пруденс пожалела, что с ними нет Зельды. Но при этом не хватало только, чтобы Зельда в ней разочаровалась.

– Нам не победить, – сказала она. – Чтобы одолеть князя преисподней, мало знать его имя. Надо еще что-то. А что – мы не знаем.

Сабрина стиснула зубы:

– Я что-нибудь придумаю. Где Ник?

– Я здесь, – раздался голос. – Я был в городе, проверял, что делают твои люди. Насколько могу судить, твоя подруга Роз сидит дома.

Сабрина и Пруденс обернулись. В дверях библиотеки стоял Ник. Судя по виду, ведьмовская ненависть настигла и его. Он ни минуты не стоял спокойно, под кожей блуждали искры, словно в крови полыхал адский огонь.

– И у меня есть идея, – добавил он, с видимым усилием сдерживая гнев в голосе. – Точка, где пересекаются две стихии. Это мост.

– Идем туда! – тотчас же воскликнула Сабрина и ринулась вперед. Но, проходя мимо Ника, остановилась, пораженная внезапной мыслью.

– Погоди. А где Харви? С ним ничего не случилось?

– Знаешь что, Сабрина? – выдал Ник. – Мне, честно говоря, до него дела нет. Меня от одного его имени тошнит.

Сабрина, кажется, обиделась, но, постояв мгновение, двинулась дальше. Ник поплелся следом.

– Впервые в жизни мужчина сказал при мне хоть что-то умное, – прошептала Пруденс и выбежала вслед за ними, в сгущающуюся ночь, навстречу хаосу.

Любить все, что смертно 31 декабря, канун Нового года, ночь Роз

В голове у Роз кружились диковинные сны. Подсознание, предвидевшее все, что случится в будущем, и шепоты, полные ненависти, смешались в один причудливый вихрь. Шум получился такой оглушительный, что голова, казалось, вот-вот расколется. И даже мысленный взор больше ничего не видел.

Сабрина все звонила и звонила, но Роз не брала трубку.

«Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, – говорил как-то в проповеди отец, и его голос громко рокотал с кафедры. И то, что он тогда сказал, глубоко запало в сердце Роз и осталось там навсегда. – Теперь знаю я отчасти, а тогда познаю»[4].

Роз очнулась ото сна, в котором вокруг нее плясали языки пламени, и задумалась. Что же делать? Она знала, что ведьмы отнимают у нее свет этого мира, и знала также, что ее лучшая подруга – ведьма. Казалось, что у нее в руках есть только разбитые осколки знания, и она никак не может сложить их в одно целое. Шепоты в голове твердят – надо избавиться от ведьм, а ей не хотелось ни от кого избавляться. Но ведь Сабрина – ведьма. Когда она рассказала об этом, Роз обняла ее и пообещала себе, что из-за этого ничего не изменится.

Когда они были маленькие, Сабрина подарила ей браслет и предложила стать лучшими подругами. Браслетик дружбы, украшенный крошечными цветами.

Роз вечно все теряла. «Растеряша моя», – звал ее отец, упрямо не желая замечать, что ей все труднее и труднее следить за вещами, которых она не видит. Она часто теряла и этот браслет, но он всякий раз находился, словно сам возвращался на руку.

Теперь стало ясно – браслет, скорее всего, был волшебный. И это было единственное волшебство, которое Сабрина за всю жизнь применила рядом с Роз. Его цель была – соединить их.

Сейчас Роз почти ничего не видела, но внутренним взором прекрасно различала собственную коричневую детскую ручку с тем браслетиком и руку Сабрины, протянутую к ней.

Думая о ведьмах, она желала от них избавиться.

А думая о Сабрине, или о Сабрининой семье, или о том парне-чародее в кино, который безо всякой причины проявил к ней доброту, она этого совсем не желала.

Не все, где колдовство, есть темнота. Помимо странных сновидений, помимо страха, зависти и всех чувств, раненных в процессе взросления, было и еще одно – Роз любила свою подругу. Она знала только отчасти, но понимала: это – единственное, чего она не хочет потерять.

Роз пошарила по полу, ища телефон. Нащупала наконец и позвонила, чтобы попросить о помощи.

– Харви, – всхлипнула она в трубку. – Харви, прошу тебя, помоги ей.

– Роз? – послышался знакомый, драгоценный голос. – Что я могу сделать? Чего ты хочешь?

– Сабрина, – сказала Роз. – Я видела ее во сне. Над водой горел огонь, и князь преисподней повернулся навстречу ветру и стал смеяться. Там была Сабрина, и еще девушка с выбеленными волосами, и парень с темными волосами. Я их видела так отчетливо, как давно ничего не вижу. Видела в свете горящих факелов. Они очень устали. Не могу объяснить, откуда я это знаю. Просто знаю, и все. Садись в грузовик, помоги им.