Дочь княжеская. Книга 1

— Ты ли Сихар из рода поморских сТепи? — спросил доктор сТруви у подруги моей бывшей.

Она сказала, что да. И тогда Канч сТруви так сказал ей, и сурово сказал:

— Прошу и требую не подходить больше к младшей моей, Фиалке Ветровой, и не заговаривать с нею совсем, а всего лучше задуматься над тем, как и когда надлежит вернуть ей долг ваш в полном объёме.

— А то что? — задиристо спросил воин, и я узнала его: Црнай из островных моревичей, что командир был защитников Перевала Семи Ветров. И готов он был драться с доктором сТруви из-за Сихар, сам себя в боевой раж вогнал, а и непонятно было, чем это закончится. Он явно считал себя сильнее нас обоих, вместе взятых.

— Долг возлюбленной твоей слишком велик, — так отвечал доктор сТруви. — Хотела она за счёт моей младшей до неба прыгнуть, не вышло. Пусть платит.

Сихар закрыла лицо руками и дрожала вся, но молчала, а я вспомнила Светозарный, вспомнила как мы вместе ныряли со скал в тёплое море, и солнце не обжигало тогда, но ласково грело, и как ещё мы кехву, воздушного змея, запускали в небеса и как было нам с нею радостно. Сколько зим с тех пор минуло, кровавых, страшных, полных горя зим, а вот вспомнилось, как будто вчера было. Яркая игрушка в небе над солнечным морем и детский наш смех…

— Не нужно долга мне с неё, обойдусь, — сказала я, а Канч сТруви разгневался, в такой ярости я ещё его не видела.

— Молчи, — велел он мне грозно. — Ты признала моё старшинство на сто зим вперёд, так что молчи. Не можешь сама из беды выпутаться, молчи. А будет, как я решу, и ты моё решение исполнишь.

А Сихар сказала, лица не открывая, и голос дрожал, но твёрдо говорить старалась, что она правда мне должна, два раза уже, и долг надо отдать, что на том закончить пора. А решила она так, что кровью платить придётся, и досуха. А я решила, что не буду пить её, что бы доктор сТруви не говорил мне, а принудить меня он не сможет. Подниму Тень свою и так уйду из мира совсем, но Сихар останется жить, что я видела дитя у неё под сердцем, крохотный пока ещё совсем зародыш будущей жизни, настолько крохотный, что сама Сихар его ещё не чувствовала и не знала о нём ничего. И вот мне в уплату долга забрать нерождённую жизнь?! Ни за что!

Тогда воин сказал, что готов взять долг её на себя, отплатить своей кровью, а Сихар зарыдала и сказала, что не позволит ему, но слово было произнесено. А доктор сТруви сказал, что крови в нём не хватит закрыть дыру по судьбе в моей ауре, но за магию платят магией, и пусть отдаст артефакт, заряженный стихией Огня под самый предел.

А тот артефакт был ему дорог, видно по всему, и пальцы дрогнули снимать его, но отдал, посчитал жизнь любимой дороже. И Канч сТруви передал его мне и велел вскрыть, что я и сделала. Вошёл в меня Огонь, и наполнил ауру жидким пламенем, что я едва себя не потеряла, но удержалась на грани самой, не хватало в обморок падать, как ребёнку малому. На том долг свой Сихар передо мной закрыла, и так расстались мы с нею, и Црнай увёл её, закрывая от нас собой.

А мне доктор сТруви после того запретил с живыми разговаривать, и приняла я запрет, и не подходила к ним вовсе, а с княжной Браниславной от нас Ненаш общался.

Глава 13. Жемчужное Взморье

Тёплым безветренным вечером Хрийз отправилась к сапожных дел мастеру, господину лШоти. Надо было забрать ботинки и отнести куртку, связанную по просьбе мастера для его жены…

Вообще, лШоти оказались правильными жабами оранжевыми: береговых у них в семье не водилось; большая редкость в Сосновой Бухте. То ли сложилось так, то ли убеждения не позволяли. Впрочем, наблюдая за семьёй лШоти, Хрийз понимала, что здесь первый вариант. Две расы сошлись вместе так давно, что все распри к настоящему времени канули в Лету бесследно. Удивительная терпимость. Мир, дружба, любовь, да.

Наверное, это было выгодно Империи с самого начала. Равноправие между расами и взаимное чувство локтя. Наверное, и помимо Третерумка у Империи были враги не тише. Иначе как объяснить, что никто не смотрел друг на друга волками, что смешанные семьи были распространены повсеместно и удивление вызывали именно такие, как лШоти, но и опять-таки, удивление было из серии 'бывает же!', а не 'как они посмели, сволочи!'

лШоти жили у набережной, но не в центральной её части, а у восточного края, и к ним надо было идти по тихим узким улочкам, мостами над говорливыми, бегущими к морю ручейками. Хрийз полюбила ходить здесь, красивее дороги к морю было не найти.

Зелёное солнце тонуло за горизонтом, поджигая редкие когтеобразные облака малахитовым огнём. Окна, крыши и лужи после недавнего дождя зеркалили небо, и тихо опадали с деревьев уставшие от бесконечной осени листья. Осень баловала Сосновую Бухту ласковой погодой. Хрийз слышала, что затяжная тёплая осень здесь в порядке вещей. Как и не менее затяжная зима, и неохотная весна…