Дочь княжеская. Книга 3

— Что, Капелька? — сочувственно спросил он у неумершей. — Хреново дело, да?

— Не то слово, — Дахар уткнулась лицом себе в коленки.

Хрийз поразилась тому, какая она на самом деле маленькая. Она была ребенком, когда умерла в первый раз. Сколько же ей было тогда? Тринадцать лет, двенадцать? Как тут говорили о таком возрасте — шестидвешь с половиною. Совсем ребенок.

Сейчас, в момент внутреннего раздрая, она не следила за собой так тщательно, как обычно. Все иллюзии развеялись. Не было больше уверенного в себе и своем предназначении проводника стихии Смерти. Была маленькая несчастная страдающая девочка. У Хрийз защемило сердце от жалости.

Гральнч повел рукой над полом, и из вспыхнувших пылинок соткалась вдруг огненная фигура боевого мага — в защитной броне, с жезлом в руках, оружием у пояса. Длинные волосы поднимались вверх язычками алого пламени.

— Я пришел, о дева Поющих Полей, — торжественно сказал воин. — Кого мне отправить за Грань по слову твоему?

— Врагов рода моего и мира, — включилась Дахар в игру.

Хрийз заворожено смотрела. Ясно же, какая-то сценка из детского спектакля. И как же ясно увиделось вдруг убежище в осажденном городе, испуганные дети и единственный оставшийся с ними воин, сам еще мальчишка. И ничего не остается, кроме как ждать — придут ли наши, спасут ли. Или ворвется безжалостный враг…

— Где сидят враги, прекраснейшая?

— В Потерянных Землях. И атакуют они морем, и подходят к берегу моему.

— Враг будет повержен, на море и на берегу. Клянусь в том честью своей, солнцем, что светит над миром днем светлым, лунами, что выходят над водою ночью ясной, кровью своей клянусь и родом своим: враг будет повержен!

— Я доверяю тебе, храбрый…

Дахар не окончила фразу. Ткнулась лбом Гральнчу в плечо, судорожно вздохнула-всхлипнула, и так замерла. Гральнч медленно, очень осторожно, провел ладонью по ее голове:

— Ну, ну, ну, ну, — сказал ворчливо, — чего расклеилась, Капелька? Враг увязнет в твоих соплях, не честный бой выйдет, а — бойня.

— Я в порядке, — буркнула Дахар, не поднимая головы.

— Оно и видно.

Дахар отстранилась, с силой потерла ладонями лицо. Хрийз уловила волну магии — словно соленый ветер с побережья двинул воздух холодным порывом. Больше не было маленькой страдающей девочки, Дахар вновь стала собой. Красивая, хищная, опасная, аура — в иглах колючего зимнего льда. Не подходите к ней с вопросами, одним словом. Но в самой глубине, под толстым саркофагом самоконтроля тлела застарелая боль ребенка, потерявшего детство до срока.

— Дахар, — тихо сказала Хрийз, — а пойдемте к нам, а? Посидим все вместе… за кружечкой счейга… Я не приказываю! — тут же спохватилась она, вовремя вспомнив, что Дахар выполнит любое ее слово. — Вы можете не идти, если не хотите.

— Хрийз… — Гральнч впервые назвал ее по имени.

— Я знаю, — перебила его Хрийз. — Знаю, я позвала неумершего… Но, вот честно! Я не боюсь.

— Неумершие разные бывают, — подала голос Дахар.

Она не договорила, но Хрийз поняла ее. Это Дахар и Ненаш такие, и Канч сТруви, а остальные-то живых не очень любят, и сторонятся, и, между прочим, не без причин.

— А вы — не разная, — сердито ответила ей Хрийз. — Пойдемте!

— Ладно, — сдалась Дахар. — Уговорили, ваша светлость. Хотя мне, вообще-то, положено сидеть под лестницей и поджидать во тьме зазевавшихся…

— На положено — бревно заложено, — радостно заявила Хрийз. — Пойдемте!

Вечер получился отличным. Пили счейг с песочным печеньем, играли в шарады.

Дахар, если не приглядываться, выглядела безупречно. Хрийз, впрочем, подозревала, что Желан видит спрятанную под иллюзией суть. Может быть, видит Ель, хотя не факт. Ель пока оставалась слабенькой. Не только как маг, а вообще. Бледная, исхудавшая, и, кажется, красных прядок в волосах — аналога седины — стало больше. Но Хрийз не чувствовала дыхания смерти, как тогда, когда подруга потянулась со своей глупой влюбленностью к неумершему. Сейчас Ель выглядела крепче, несмотря ни на что. Даже улыбалась в ответ на шутки Гральнча.

А тот, как всегда, был героем компании. Неистощимая фантазия, шутки, подковырочки, и Дахар оттаяла. Хрийз поначалу напряглась, ожидая, что чертов Нагурн начнет цеплять и ее тоже в своей обычной манере. Дело не в том, что нет чувства юмора, и не умеешь смеяться над собой. Может, посмеялась бы охотно. Но не сейчас и не при всех!

Но Гральнч не начал, слава всем богам. Неужели поумнел в кои веки? Или Лилар смущает, вон как косится на нее… Лилар вела себя как всегда, в стиле вы — господа, а я горничная, но Хрийз наблюдала за ней и видела: Лилар поглядывает на Гральнча с очень уж нехорошей улыбочкой. А тот эту улыбочку принимает к сведению. Прямо телепатия у них возникла, напрямую. Причем, кто тут главный, видно сразу.