Дочь княжеская. Книга 3

У черного озера — душновато и влажно. Млада, наплевав на осторожность, все-таки развела небольшой костерок, дождалась, когда прогорит топливо — все те же веточки не то кораллов, не то не кораллов, со стен. Веточки занимались неохотно, долго сгорали, выделяя в воздух горьковатый полынный запах, а потом багрово тлели, постепенно остывая. Хрийз немного отошла, и почувствовала зверский голод, тем более сильный, что пришлось поделиться кровью с Милой.

Все-таки спасенная неумершая была еще очень слаба. Порвала тюремщика своего на ярости, заботливо собранной за годы заточения. И переела, почти все обратно выкинула.

К одежде мертвого проявила потрясающую небрезгливость. Ободрала с него рубаху, ополоснула в черной воде и натянула на себя, мокрую, с никуда не девшимися кровавыми разводами. Хрийз оценила. Вот из-за таких девочек и ходят потом в народе страшные сказочки. А на далекой, недоступной Земле снимают фильмы ужасов. Как явился однажды темной ночью ангел по лунному лучу и обернулся чудовищем с во-от такими клычищами…

Мила почти не помнила ничего за прошедшие годы. Помнила лишь боль и терпеливое ожидание. Знала, чувствовала, мечтала, что когда-нибудь наступит миг, и вот тогда… Очень удивилась тому, сколько прошло времени. Почти тридцать лет…

Милу пленили в середине той войны. Где держали, сразу здесь или где-то еще, а перевезли сюда уже потом, сказать не могла. Кормили кошмарно. Когда Хрийз поинтересовалась, как именно, Мила покачала хорошенькой головкой:

— Лучше бы вам не спрашивать, госпожа…

Да, Мила была очень красива. Классическая девочка-ангел с картинки. Синие глаза, ямочки на щечках, губки бантиком. Ярко-голубые кудряшки с черными прядками у висков смотрелось шикарно, как дорогостоящее мелирование. И ауру она маскировала отлично: не зная, кого перед собой видишь, так и решишь, что видишь обычного ребенка. И это будет последняя ошибка в твоей жизни.

Хрийз поела через силу печеной рыбы. Только лишь затем, что надо было поесть. Когда в желудке родилась знакомая тяжесть, она обреченно подумала, что ела зря. День или два голодовки ничего не решают, можно было бы и потерпеть. Но беды не случилось, и Хрийз вновь впала в муторный полусон-полуявь.

И вновь она ходила вдоль кружевной сети, поправляя узлы… Все держалось на ней, на ее силе, которая будто бы не становилась меньше. Сказалось лечение Славутича, поднявшее уровень энергии души выше прежнего. Вот, значит, как это выглядит, когда у мага аура сбалансирована и есть резерв: безграничные возможности.

Хрийз не знала, что ее ощущения и рассуждения на самом деле — самонадеянность в чистом виде, как она есть. Долго в таком состоянии существовать никто не может, всем, даже сильнейшим магам, нужен отдых и время на восполнение резерва. Ей, прошедшей инициацию всего полгода назад, отдых был необходим смертельно. Но она не умела понять, когда следует остановиться. Не умела и — не могла. Остановишься — защита исчезнет, враги ворвутся в город. Сдерживает их сейчас не только спешно собранное ополчение, и не горстка имперских боевых магов, прошедших в Третий мир вместе со Славутичем по последнему межмировому порталу.

Врагу нужна была Алая Цитадель.

Хрийз хотела, чтобы враг подавился своими амбициями, лучше всего насмерть.

Умение против упрямства, одно страстное желание против другого. Кто победит? Хрийз очень хотела верить, что победа останется за нею, пусть даже ценой ее собственной жизни.

И потому ходила во сне по ярким линиям собственного своего вязания и крепила лохматившиеся узлы. Горожане продолжали корчевать стекляники, считая их еще одним злом, и так сил мало, а тут эти прожорливые цветы. Хрийз остро жалела, что не смогла объяснить людям и убедить их, что стекляники им не враги, наоборот, помощь. Но что теперь… дорога ложка к обеду!

Не взваливай на себя то, что одной не вытянуть никогда.

Сквозь дрему она слышала разговор Млады и Милы.

— Ну, вы это… — чуть смущаясь, говорила Млада. — Быстро вы в себя пришли…

— Опыт был, — нехорошо усмехалась неумершая.

Под ровной, сияющей аурой ребенка таилась хищная мертвая сердцевина, Хрийз чувствовала ее, видела, осязала всей кожей. Млада, может быть, не могла воспринять, а Хрийз видела суть, хоть во сне, хоть наяву. Это говорило о резком скачке роста возможностей, но девушка, понятно, ничего подобного в себе не подозревала.

— Опыт? — спрашивала Млада.

— Да. Немало подонков мечтают заполучить неумершего. Мы не можем умереть так, как умирают живые, а тянуть через нас силу стихии Смерти многим кажется прекрасной затеей.

Хрийз почти увидела зубастую улыбочку на личике ангела.

— Впервые со мной случилось нечто подобное во время Чумных Войн, и с тех пор повторялось с завидной регулярностью. Так что ничего нового я здесь не увидела.

— Чумные… Войны! — выдыхает Млада, ушам своим не веря. — Да это когда

было!

— Полагаю, давно, — серьезно отвечает Мила.

— Давно! — возмущается Млада. — Да четыре сотни лет тому назад! Давно! Очень давно, госпожа Мила. Очень и очень давно!