Дочь княжеская. Книга 4 (СИ)

Уйдя в переживания, Хрийз едва не упустила момент, который, собственно, и караулила. Карина послушно взяла таблетки, запила их чаем, и тогда Хрийз протянула руку и выдернула таблетки из горла девочки. Она до последнего не знала, что получится, и получится ли вообще. Но вот они, таблетки, прописанные доктором, предположительно, упырём, — по инициации своей или по жизни, неважно. В препаратах совершенно точно дремала магия, добрая или нет, вопрос отдельный. Хрийз держала их в руке, и они не падали сквозь призрачную ладонь на пол, и тётя-человек ничего не видела, и сама Карина ничего не поняла.

Куда бы отнести эту гадость… Мусорное ведро? Его в комнате нет. Положить в грязные тарелки? А вдруг тётушка обнаружит. Ведь вернётся и заставит Карину выпить! Но, пока Хрийз думала, таблетки словно бы подтаяли, — так тает ком снега, взятый в руки, — и внезапно от них плеснуло магией, тёмной и страшной как сама смерть. Хрийз еле успела увернуться, и теперь в ужасе смотрела на тёмный, призрачный шар размером в ладонь, очень похожий на шаровую молнию. Но не было здесь ни капли стихии Огня, только смерть, и не такая, как у неумерших, а совсем иная, чуждая обеим нашим мирам.

Господи, и бедная девочка ЭТО проглотила бы!

Хрийз не подумала о том, что в желудке у Карины, возможно, такой эффект не возник бы вовсе. Некогда ей было думать! Шар атаковал внезапно, разгоняясь до приличной скорости; Хрийз опять увернулась лишь чудом. Сгусток промахнулся, и вместо заряженной магией призрачной плоти влепился в стену, и по стене растёкся, истаивая в крохотные брызги. Хрийз осторожно подошла к стене. Видимых повреждений не было, зато видимые лишь в магическом спектре — впечатляли.

В живой ткани мира пылал, истекая мучительной болью, некротический ожог.

Хрийз осторожно коснулась пальцами края раны. Она вспомнила, как чинила почти такую же прореху, в Сосновой Бухте, когда её саму едва не сожрал обезумевший упырь Мальграш. Здесь характер повреждения был другим, и вместе с тем, странно знакомым. Хрийз уже видела нечто подобное. Но что это и кто мог бы оставить такие следы, понять пока не могла.

Девушка осторожно коснулась пальцами повреждения. Как жаль, что нет под рукой вязального набора аль-мастера Ясеня! Здесь пригодился бы, как нигде больше. И книга… Книгу Хрийз помнила хорошо, то, что успела изучить и на деле опробовать, но сколько в той книге оставалось ещё не прочтённых страниц, она затруднилась ответить даже себе. Много. Пожалуй, так будет вернее. Много прочла, но многого ещё просто не видела даже.

«Я — маг Жизни», — сказала она себе. — «Я — Вязальщица. Я справлюсь. По памяти или придумывая своё, но я справлюсь! Не может быть, чтобы не справилась. Зачем-то же я здесь. Наверняка же не за тем, чтобы сгинуть бесследно…»

Когда Хрийз оторвалась от работы — заплата на ткани мира уже врастала в реальность, становясь неотличимой от общего фона — комнату снова заливало закатом, а Карина сидела на подоконнике с альбомом в руках и рисовала, рисовала…

Каждая стихия особенно благоволит к какому-то одному виду творчества. Если ты инициирован Землёй, ты можешь стать прекрасным ландшафтным дизайнером или скульптором. Если Воздухом — ты Музыкант, безоговорочно. Огонь живёт в душах оружейников и кузнецов. А Вода — это, прежде всего, Рисующий Образ. То есть, художник.

Карина рисовала с той лёгкостью, которая доступна не просто таланту, но ещё и инициированному магу. Быстрые, нервные движения кистью, акварель-вода-карандаш, и со стороны кажется, что это так просто, так легко. Не легко ничуть. И не просто. В рисунок уходило столько магии, что им, наверное, можно было воспользоваться в качестве щита, и тот щит выдержит прямое нападение боевого огня. Не полностью, нет! Но всё же. Лучший щит против Огня — Вода. Волны гасят пламя…

Хрийз осторожно заглянула Карине через плечо. И замерла.

Рисунок как зеркало отражал недавний бой с чёрным шаром, и прореху, откуда дышал жаром сумрак междумирья, и тонкую руку, зашивавшую рану сияющей иглой.

А в ауре девочки заметно убавилось серых, мертвенных нитей.

«Я на верном пути», — поняла Хрийз. — «Я всё делаю правильно»!

Но по спине всё-таки гулял холодок. Девушка столкнулась с серьёзным врагом, и ей хватило ума не питать иллюзий по поводу решающей битвы, о которой предупреждал Олег. Битва — будет, и скорее рано, чем поздно. В ней надо было выстоять.

Хотя бы ради Карины.

И снова ложился на стены тревожный отсвет заката. Где-то там, отсюда не видно, опускалось в море алое Солнце, трепетали на ветру паруса виндсерферов, уходили от причалов прогулочные катера. Где-то там в курортном городе Геленджике кипела жизнь. И, казалось, стоит только сбежать по лестнице — вниз, вниз, через двор по мощёной цветной плиткой дорожке, — а в той плитке каждая трещинка с детства знакома! — и по улочке вниз, снова вниз, и ветер с инжировым запахом лета в лицо, и…