Дочь княжеская. Книга 4

Столик прогрело солнцем, и предплечья охватило приятное тепло. У противоположной стенки беседки тянулись зелёные плети вьющегося цветка, забыла название. Но, кроме тугих, ярких листьев, уже созревали и бутоны — продолговатые длинные веретёнца, в тёмно-коричневых, пушистых чешуйчатых коконах. Из кончика каждого кокона уже выглядывали краешки покрасневших лепестков. Скоро — через пару-тройку дней, не позже — цветы сбросят свои коконы и подставят солнцу нежные тонкие лепестки…

— Смотрите, — Славутич повёл рукой над столиком, и тут же прямо в воздухе соткалась карта, мерцающая магическая иллюзия. — Вот — Сиреневый Берег. Здесь — Дармица, там Острова. Двестиполье. Потерянные Земли.

Он называл государства, и на карте вспыхивали тревожным красным пунктиром границы.

— Так было до начала войны. План наших заклятых друзей заключался в молниеносной победе. Прорваться прямо сюда, к Алой Цитадели, и активировать портал в Третерумк. Но их остановили воины Двестиполья и Дармицы. На море подключился флот Островов. Небесный Край посылал лучших: как боевых магов, так и простых воинов. Молниеносной победы не вышло, получилась затяжная позиционная война, изматывающая обе стороны. Налёт на Высокий замок Сиреневого Берега был актом отчаяния, по сути. Осада Сосновой Бухты, в общем-то тоже. Но у них вполне могло получиться, ведь главным было здесь не — удержать захваченное и остаться в живых, а — активировать портал.

И именно вы, ваша светлость, спустили все их планы в помойную яму!

Сначала вы держали защиту над городом. По Грани, сеть отрицания… я впечатлился красотой и мощью, когда впервые увидел… Потом вы обрушили саму Цитадель. Качественно, разорвав все её якоря, пущенные в ткань нашего мира. Это позволило отбросить налётчиков обратно… Фронт стабилизировался по линии Дармица — Острова, а вот отсюда, с запада, заслон поставил Небесный Край.

Но стихия Жизни вновь лишилась своего ядра. Центра, вокруг которого происходила её кристаллизация. Ваши младшие не справились без вас. За четыре года вашего отсутствия во всём Третьем мире не родилось ни одного ребёнка… Дестабилизация стихийных потоков продолжалась и подошла к тому краю, за которым — только дальнейший распад, обратить который вспять невозможно. Очень напоминало скан-слепок магического фона Адалорви, кстати говоря.

Хрийз кивнула. Адалорвь — выжранный третичами мир, — скончался в агонии задолго до её рождения. Кто смог уйти оттуда сам, кого вывела Империя, но многие закончили своё существование вместе с миром. Растворились в жарком хаосе междумирья навсегда. Смогли ли они родиться снова где-то еще или не смогли — кто теперь расскажет. Иногда и души погибают истинной смертью.

— Потом вы вернулись из-за Грани, ваша светлость. Живой. И началась стабилизация. Процесс пошёл. Вначале слабо, потом всё сильнее и увереннее. Когда вы отстояли аль-нданну Весну, оговорившую себя ради быстрой смерти, вы вложили в магический фон мира очень много. Так много, что почувствовал каждый… и теперь уже тысячи женщин получили надежду. К концу зимы родится первая волна малышей. Новая жизнь, ваша светлость. Новые надежды. Нам всем сейчас отчаянно нужны надежды…

Хрийз молчала. Смотрела на карту, понимая, что за этими стрелочками и чёрточками, за сухим объяснением имперского эмиссара — стоят люди. Те, что живы сейчас. Те, кому еще только предстоит родиться…

— И вы ещё спрашиваете, почему лидером нашего союза выбрали вас, — качая головой, выговорил Славутич. — Не потому, что вы юны и неопытны. Это пройдёт со временем. А потому, что ваш потенциал — огромен, потому что даже сейчас — ваша сила не подлежит никакому сомнению. И это понимают и в Потерянных Землях. Они знают, что проиграли войну. Что им придётся жить по имперскому закону. Что мир будет разделён, и границы обретут полную силу. Но сейчас они попытаются отхватить себе как можно больше. И вот этого допустить нельзя ни в коем случае. Иначе у нас не останется ни Двестиполья полностью, ни значительной части Дармицы. Да и оставлять выживших дармичан с двестипольцами под врагом — нельзя. Их подвиг сохранил Сиреневый Берег почти нетронутым. Большой неблагодарностью будет оплатить мир с врагом ценой их свободы.

Хрийз кивнула. Славутич был прав, прав… Вот только…

— Они могут убить… — сглотнула, не сумев выговорить имя.

— Могут, — сурово ответил Славутич. — Но что такое жизнь одного человека и что такое жизнь миллионов? Включая собственных подданных Потерянных Земель: одним из наших условий будет полнейший запрет на жертвоприношения вообще и на детские в частности, с максимальным магическим контролем: с Грани мира видно, кто как уходит из жизни. А служить Потерянным Землям неумершие не станут никогда.

— Я про такое только в книгах читала, — прошептала Хрийз, старательно глотая слёзы — чтобы Славутич не увидел.