Дочь княжеская. Книга 4

Всё. Не будет мира, война продолжится. Глупо? Наверное. Но терпеть, когда тебя унижают в доме твоего отца! Какой мир может быть после этого? Проглотишь сейчас, потом придётся давиться куда большим.

— Это точно, — оскалился младший Рахсим. — Но могут ли ничтожные разбойники поднести подарок светлой княжне?

— Подарок? — Хрийз посмотрела на него с недоумением.

Он о чём? Вообще-то, послы могут передавать подарки правителям тех стран, куда направляются послами. Этакий добрососедский жест: смотри, мы хотим жить дружно.

Младший Рахсим между тем прищёлкнул пальцами. Воздух рядом с ним сгустился, потемнел, обретая струящиеся грани, и Хрийз увидела, как дёрнулась стража, и тут же рядом с нею, закрывая её собой, оказались сЧай и лТопи и сТруви, и даже Ярой Двахмир, а Лилар положила руки на пояс. Откуда-то сверху вывалился с воплем Яшка, сел на пол, раскрывая громадные крылья. Шипел, показывая клыки, и мёртвая его аура залила зал тоскливой серостью.

Хрийз увидела в щель между заслонившими её спинами как поморщился старший Рахсим, происходящее ему явно не нравилось. А у младшего лицо застыло в предвкушении… ну, мерзкий и есть!

Воздух наконец-то растёкся в стороны и поплыл, падая на пол сверкающими, быстро гаснущими искрами. А из воронки магического схрона тяжело выступил белый единорог, сделал несколько шагов, спотыкаясь на каждом, и обречённо опустил голову. Свалявшаяся грива коснулась пола. И в оглушительной тишине вздох измученного коня прозвучал громко, как выстрел.

«Это геворк, — эхом отдались в памяти слова князя-отца, — его зовут Гром…»

— Гром! — крикнула Хрийз, почти теряя сознание от нахлынувших чувств.

Единорог поднял голову, и девушка поймала его взгляд, печальный, всё понимающий.

— Без обязательств, — мерзко ухмыляясь, сказал младший посол. — Наш подарок не несёт за собой никакой просьбы и не возлагает на вас какие-либо обязательства, светлая княжна.

Хрийз стиснула кулачки. Прошедшая через её тело волна ярости высветила каждую чёрточку на лице ненавистного врага. Убила бы! Испепелила бы на месте! Но она знала, знала, что это ничем не поможет, лишь навредит. И младший Рахсим знал, иначе не улыбался бы так довольно.

— У вас есть несколько дней, Хрийзтема Браниславна младшая, — сказал он, — прежде, чем мы отправимся обратно в Рахсимодолу. — Думайте. Может быть, всё-таки стоит снизойти до разговора с разбойниками?

Он коротко бросил пару слов на своём языке второму послу, тот мрачно кивнул Хрийз, повернулся и пошёл следом за племянником. Тяжёлые, белые с золотом, двери сомкнулись за ними.

Хрийз подковыляла к Грому, — если бы не Лилар, упала бы сто раз, так спешила, — вцепилась в его гриву и зарыдала так, как не плакала уже очень давно.

Хрийз до этого момента, оказывается, понятия не имела на самом деле, что такое тяжелейшая истерика. Теперь узнала. Её накрыло так, что разума почти не осталось, только боль и ярость, не поддающиеся никакому описанию. Лишь тёплая шкура Грома под руками удержала в реальности, а потом девушка почувствовала сЧая. Он обнимал её, просто обнимал, не давая выплеснуть рвущую душу силу наружу, а то бы, наверное, Высокий Замок не устоял, столько вокруг сгустилось бешеной, разрушительной магии. Не скоро способность думать вернулась к ней. И тогда она ткнулась лбом в плечо сЧая, и дикий, почти животный вой сменился просто слезами.

Ей дали выплакаться. Потом Яшка бешено зашипел на Сихар, но Хрийз не пошевелилась даже, не было сил.

— Уймись, дурная птица! — яростно велела фамильяра целительница. — Не то сам помогай ей! Раз умный такой…

— Дайте мне, — негромко попросил Канч сТруви.

Хрийз почувствовала на своём плече руку неумершего:

— Вам надо выпить это, ваша светлость, — твёрдо сказал он.

Отцепиться от сЧая оказалось не так-то просто. Он был — единственным островом посреди бушующего океана, скалой, о которую разбивались волны горя и ярости. Он просто был. Тёплый. Живой. Родной.

В такие моменты всегда должен быть кто-то рядом. Кто-то, кто подхватит, не даст разбиться, остановит или хотя бы умерит на какое-то время боль…

— Пейте, ваша светлость. Надо.

Хрийз очень осторожно приняла чашу из рук сТруви. Затряслась рука, сильно, сЧай помог удержать, помог отпить.

Горячее… счейг… вкус летних трав, шалфея, мяты… почему-то полыни… тоненькая такая горькая нотка, будь она слабее, потерялась бы в общем вкусовом букете, будь сильнее, забила бы собой всё… а так оказалось в самый раз. Хрийз приникла губами к краю чаши, жадно пила. Потом её затрясло в жестоком приступе дрожи, еле справилась с собой.

Тело подчинилось. Неохотно, но подчинилось. Хрийз стиснула зубы и ещё раз потребовала от себя успокоиться. Получилось не сразу, но дышать уже стало можно.

— Вот так уже лучше, — сказал Ярой Двахмир, тоже был рядом, оказывается, стоял на одном колене, заглядывал в лицо, а с рук его стекала дымчатая полупрозрачная волна магии. Что-то из защитных флеров, не определить, что…