Дочь колдуна

До особняка на Ан дер Мауер Николас бежал, не останавливаясь и не замечая ничего вокруг. У самого дома на его пути встала старушка. Седая и сгорбленная, она неожиданно ловко поймала мальчика за руку:

— Не гони, милок! Старой госпоже нужна твоя помощь.

Николас постарался высвободиться, но старушка держала крепко.

— Эти чудища так перепугали меня, боюсь, сердце остановится…

Так, со старушкой на руке, Ник шагнул к воротам и принялся стучать кольцом об голову чугунного карлика.

— Сейчас, госпожа… Мне нужно скорее принести новости масте… — мальчик запнулся: — Моему дядюшке.

Как обычно, никто не спешил открывать ворота, и Николас закричал:

— Гугенхайм, открывай!

Дальше произошло нечто странное. Чугунная голова карлика на воротах ожила, окинула Ника испытующим взглядом, посмотрела на карман куртки и укоризненно нахмурила брови. Все это случилось слишком быстро, как будто и вовсе померещилось. Потом мир замелькал перед глазами Николаса, ярко вспыхнул и окончательно погас. Старушка осталась стоять на улице. Она недобро оглядела пустое место, где только что был мальчик. Подошла к воротам, осмотрела неприличные барельефы, поводила рукой по воздуху. Наконец зло прошамкала:

— Мерзкий колдун.

Решительно развернувшись, она пошла вниз по улице и, миновав несколько кварталов, пробралась к мельничному мосту. Там ее ждали тролли. Они сидели среди верб и камыша, по грудь в воде. Так что издалека могли бы показаться прибрежными валунами. Заметив старушку, Гунар вылез на берег и положил на землю Оливию Гримгор.

— Как вы велели, усыпил и никакого вреда.

В отличие от стражников, старушка отлично говорила по-датски.

— Спасибо и спокойной ночи, — ответила она и тут же добавила: — Деанимация, Гунар.

Тролль замер, стал камнем, чуть более, чем обычно, а старушка резко изменилась: ее спина выпрямилась, волосы почернели. Она стала женщиной, в которой можно было узнать Изабеллу Вальдес. Впрочем, госпожа инквизитор была заметно моложе.

Тем временем Сигурд незаметно погрузился в воду с головой и сполз на глубину. Изабелла заметила это слишком поздно. Она вскинула руку, направив ее на пузырящуюся темную воду, и закричала:

— Деанимация, Сигурд!

Ничего не произошло. По крайней мере, с Изабеллой. Что там было с троллем, никто не знает.

— Вылезай! — закричала инквизиторша. — Я тебя все равно найду! Вычислю по звездам и раскрошу на мелкую гальку!

Но Сигурд и не думал появляться. Зато Оливия пошевелилась и застонала сквозь сон. Изабелла выругалась, потом направила руку на стелющуюся к воде вербу и забрала ее силу. В считаные минуты дерево высохло, а сеньорита Вальдес вновь стала молодой и прекрасной. Она подняла Оливию и вернулась на улицу. За углом, на Мюленштрассе, девушку ждала городская стража.

— Это дочь колдуна, — объявила госпожа инквизитор. — Нужно препроводить ее в тюрьму.

Рослый сержант с сомнением посмотрел на спящую девочку, но спорить не стал. Вся остальная стража к тому времени уже окружила особнячок на Ан дер Мауер. Первоначальный план инквизиторши предполагал начать штурм незамедлительно, но вышла небольшая осечка. С помощью мальчика-ученика Изабелла рассчитывала разгадать наложенные на дом охранные заклинания, и ничего не вышло! Парень сам применил какую-то непонятную магию и просто исчез! Только чугунная голова карлика на воротах показала язык, хотя это произошло так быстро, что сеньорита Вальдес подумала — показалось. Единственным козырем теперь оставалась дочь колдуна. Нужно было поместить ее в надежное место и хорошенько допросить. Поэтому Изабелла отменила штурм, но оставила оцепление особняка.

9. Пространство и время

Николас очнулся в маленьком сыром дворике. Гнилью и плесенью там пахло просто невыносимо. Мальчик попытался подняться, но его остановила боль во всем теле, а еще жуткая усталость. Ник полежал несколько минут, собираясь с силами, потом все-таки встал и огляделся. Место было знакомое. Тот самый дом, где квартировал колдун с учениками. Вот только двор был куда более запущенным. Трава и сорняки вымахали по колено и совершенно скрыли мощеные дорожки. Грибы оккупировали клумбу и взбирались по черным, гнилым балкам дома. Несколько кирпичей на фасаде раскрошились.

Кряхтя и хромая, Николас поднялся на крыльцо, сдвинул скрипучую дверь и шагнул в прихожую. В доме царил полнейший разгром. Разбросанные повсюду вещи и бумаги пожирала темная кучерявая плесень. Ник зашел в гостиную. В затянутом паутиной углу покоились останки Трона. А еще в комнате был большой портрет прекрасной женщины в дорогом наряде и роскошной шляпе. Ее лицо показалось Николасу знакомым.

— Оливия? — проговорил мальчик и вздрогнул от звука собственного голоса, хриплого и старческого.

Пожалуй, так могла бы выглядеть мама Оливии. Или сама девочка лет через двадцать. Николас пересек комнату и сорвал паутину с зеркала. Рука была стариковская, морщинистая. Лицо оказалось не лучше.

— Да что же это такое? — забормотал Ник. — Я что, всю жизнь проспал, что ли?

Потом пришла другая мысль:

— Зато Оливия выросла и стала прекрасной… Тролли не причинили ей вреда…