Дочь кукушки

- Их делают только в Силезии, ваше сиятельство. Это редкий и очень дорогой товар. Нет никакого смысла использовать их при ведении обычных горных работ.

Он словно бы оправдывался, хотя мы ни в чём его не обвиняли. Разве только в том, что за столько лет он не предпринял усилий, чтобы очистить второй выход из пещеры.

- Но разве сейчас они не были бы вам полезны? – спросила я.

- Да, ваша светлость, - подтвердил он, - очень полезны. Только каждая такая кирка стоит как несколько породистых жеребцов.

- Сколько дней вам потребуется, чтобы привезти их из Силезии?

Да, цена вопроса оказалась велика, но разве жизни людей не были дороже?

Месье Лесток посмотрел на меня с уважением.

- Четыре дня, ваша светлость. Два дня – туда, два дня – обратно.

- Отправляйтесь немедленно! – велела я. – Только сначала заедем в замок.

Мне всё-таки пришлось принять решение о продаже части драгоценностей де Ламбертов.

- Я отберу самые новые из них, ваша светлость, - сказал месье Жубер. - Те, что не имеют исторической ценности. Прежде всего, те, с рубинами и изумрудами, которые часто надевала матушка его сиятельства. Не думаю, что вы захотите носить украшения, которые принадлежали ей.

Я взглядом поблагодарила его. Шла уже третья бессонная ночь.

55. Тайная магия

На то, чтобы доставить кирки с алмазными наконечниками из Силезии в Ламбер, потребовалось больше четырех дней – почти неделя. Всё это время работы у завала не прекращались, и даже мы с Данзасом бывали там почти ежедневно.

Лица людей, участвовавших в разборе завала, мрачнели всё больше и больше, а надежды с каждым часом становилось всё меньше и меньше. И если первые дни оттуда, из пещеры, еще доносились крики рудокопов и стук инструментов, то к исходу первой недели их уже почти не было слышно.

Я видела, как за это время поседела и словно пригнулась к земле Карин - сестра Мартина, как потемнели, осунулись родители, жены и дети других пленников горы.

И только когда вернулся месье Лесток, наступило оживление. Новые кирки тут же перешли в руки находившихся по нашу сторону рудокопов, и те принялись за работу с таким рвением, что, казалось, скоро от камня не останется и следа. Но уже к вечеру стало понятно – даже алмазные наконечники тут не помогут. Да, результаты стали чуть лучше – от валуна уже удавалось отколоть заметные куски, но даже мне было ясно – чтобы освободить дорогу, потребуются несколько недель, а то и месяцев.

- Простите, ваша светлость, - месье Лесток чувствовал себя виноватым. – Я думал, эти инструменты принесут больше пользы.

- Я приказал привезти из замка порох, - вмешался Данзас. – Может быть, нам стоит взорвать завал?

Но Лесток яростно замотал головой:

- Что вы, ни в коем случае! Это спровоцирует новый обвал, и жертв окажется гораздо больше.

Когда прошли почти две недели, крестьяне потянулись в долину. Их внимание требовалось скотине и посевам. Здесь, в горах, они мало чем могли помочь. Родственники остававшихся в пещере горняков впадали в отчаяние.

- Неужели, ничего нельзя сделать? – в который раз спрашивала я Данзаса. – Ну, вы же сильный маг!

Мы сидели у костра вдвоем. Остальные спали в шалашах и просто под открытым небом. Обычно на ночь мы возвращались в замок, но вечером Карин стало плохо. Я предложила ей вернуться домой, но она так отчаянно запротестовала, что я не решилась настаивать и вместо этого сама осталась с ней в горах.

- Боюсь, ваша светлость, в Линарии уже не осталось магов, способных перемещать даже куда более легкие предметы, - в голосе графа слышалась горечь. – Даже если бы здесь собрались все королевские маги, и даже если бы у нас был нужный амулет…

Он не успел договорить, потому что я в волнении вскочила. Да! Амулет! И почему я сама не вспомнила о нём? А ведь он всегда был со мной. Серебряный медведь с изумрудными глазами.

- Что-то случилось, ваша светлость? – встревожился Данзас. – Вам дурно? А я говорил, что нам стоило вернуться в замок. Горный воздух может быть вреден для здоровья.

Но я уже не слышала его. Я достала амулет из-за ворота платья, сжала его в руках и, глядя прямо на огромный, хорошо видный в свете луны валун, стала произносить заклинание. То самое, что я когда-то придумала в Аранаке.

Я совсем забыла, что следовало проявлять осторожность. И о том, что рядом граф, я вспомнила только тогда, когда он бесцеремонно коснулся моей руки.

- Что происходит, ваша светлость?

Я, наконец, опомнилась.

- Не понимаю, о чём вы, ваше сиятельство.

- Послушайте, Алэйна, - должно быть, его волнение было столь велико, что он впервые обратился ко мне по имени, - я своими глазами видел, как этот камень шелохнулся.

- Правда? – выкрикнула я. – Вы, правда, это видели?

Мне уже трудно было говорить, а глаза застилали слёзы.

- Неужели, он действительно шелохнулся?

Граф поднял упавшую на траву накидку, снова набросил ее на мои плечи.

- Что вы сделали, ваша светлость? – требовательно спросил он.

Я испуганно посмотрела на него.

- Я прочла заклинание. Вот, смотрите – это амулет из Аранака. Он позволяет перемещать предметы.

Данзас потрогал медведя. Даже в темноте было видно, как лихорадочно блестят его глаза.