Дочь леса

Минул не один час, прежде чем возвращенный к жизни поднялся и сделал несколько неуклюжих шагов. Постепенно пошло на лад, подчиняясь командам набиравшего силу мозга, конечности начали двигаться более слаженно. Воскресший гомо сапииенс, еще утром бывший беглым ксенологом Куусом, распрямился и уверенно зашагал в сторону полей. Порванная одежда зеленого брата затвердела от засохшей крови, но жизнь в теле поддерживалась теперь живительными соками и теми же нанофлоботами.

Разум Леса не смог удержать его от самостоятельных решений – слишком сильна осталась человеческая составляющая, – поэтому оживленный не получился безропотным исполнителем его воли. С известной лишь ему одному целью возвращенный к жизни решительно направился прочь с места недавней смерти.

Еще прежде него чувствительные ростки Леса двинулись к землям колонистов, опережая их, мириады муравьев из его глубин устремились на поля и жилища людей.

Оставшиеся без добычи лесорубы успели вернуться к семьям, когда, повинуясь приказу хозяина, поток юрких коричневых зверушек достиг их очагов. Форестанские белки уничтожали не только посевы, но и все на пути, от сторожек и амбаров до жилищ. Совершенно безобидные прежде лесные грызуны в один миг сошли с ума, превратившись в прожорливых и злобных тварей.

Многие фермеры уже находились у себя дома, когда неожиданно из всех видимых и невидимых щелей, сливаясь в единую массу, полезли ручейки насекомых. Они быстро распространялись по стенам, потолку и полу, не оставляя свободного пространства. Никто не мог взять в толк, откуда взялась живая напасть.

Испуганные, наполовину раздетые люди хватали маленьких детей и все, что оказывалось рядом, выбегали наружу прямо под накатывающийся со стороны Леса вал обезумевших белок. Ничто не напоминало в маленьких фуриях безобидных робких зверьков, не приближавшихся раньше к жилью человека.

У кого-то в руках оказались лучеметы, у других емкости с горючим, они пытались остановить несущуюся на них живую лавину огнем, но потоки новых тел тут же перехлестывали через завалы обугленных трупиков, а следом подступала муравьиная лава. Не в силах ничего противопоставить, какое-то время колонисты и их семьи бессильно взирали на гибель своих многолетних трудов, но затем бросались прочь, спасая жизни себе и своим близким. Они бежали изо всех сил в противоположном от Леса направлении, пытаясь скрыться от неодолимо надвигающейся кары.

Эндо Раст чувствовал себя по горло сытым и долгим общением с невежественными фермерами, под которых ему постоянно приходилось подстраиваться, и сегодняшним провалом, казалось бы, столь мастерски организованного им рейда за кытом. Неожиданное появление давно исчезнувшего Кууса смутило его. Но не запоздалое раскаяние за хладнокровное убийство бывшего начальника, с которым никогда не получалось нормальных отношений, служило тому причиной. Нет, он ни капли не жалел о содеянном. Кууса люто ненавидел издавна и тяготился необходимостью скрывать истинное отношение. Сегодня, сбив насмерть вконец сбрендившего беглого ксенолога, вообразившего себя мессией, он впервые испытал столь глубокое удовлетворение. Но что-то неотвязно продолжало грызть изнутри.

Он отпустил исполнительного Арта домой, дал от ворот поворот завсегдатаям, надеявшимся на продолжение выпивки за его счет, и вывесил светящуюся табличку для особо тупых: «ЗАКРЫТО».

Поднялся наверх, плеснул себе в стакан крепкой кытовки для успокоения нервов и ясности мысли и сел за подробный отчет для Ано Кадамы. Такой труд не оказался в тягость, наоборот, доставил даже удовольствие. Дело спорилось, донесение дополнилось видеозаписями и после второго-третьего стакана кытовой отправилось в «Экофлор» по спутниковой связи. Появился повод отметить окончание важной работы еще одним стаканчиком. Раст вовсе не был алкоголиком, но сегодняшний стресс надолго выбил из колеи. Неизвестно, как воспримет Кадама сегодняшнюю неудачу в проклятом Лесу и не сочтет ли его крайним.

Вскоре нового управляющего «У Пришельца» одолела сонливость, он успел подумать, что заночует здесь, а уж завтра с утра оставит гостиницу на Арта и лично отправится выслушивать упреки своих хозяев.

Разбудил его резкий стук в дверь на первом этаже. Снаружи уже вечерело, вливавшийся в окна гостиницы сумеречный свет наполнил бывшего ксенолога беспокойством, ярко вспомнились убийство Кууса и поражение лесорубов. Настойчивый стук продолжался, Раст, закипая от раздражения, проследовал вниз. Наверняка у кого-то из местных горели трубы – так ведь и окна в два счета выставят. Надпись для них ничто, надо будет навести порядок и вправить темному быдлу мозги раз и навсегда.

За армированным стеклом декоративной входной двери действительно мутно маячил одинокий силуэт. Управляющий запоздало пожалел, что не закрылся наглухо на наружную гермодверь. Он рывком распахнул внешнюю створку и обомлел.