Дочь лесника

М-да. Конечно, все, что я услышал от ефрейтора и его сослуживцев, как, впрочем, и от господ офицеров его эскадрона, для среднестатистического читателя имперских газет не предназначалось. Как там учил жизни офицеров военно-исторического отдела прусского генштаба фельдмаршал Мольтке-старший? — «Писать правду, только правду, но не всю правду!». Вот в полном соответствии с этим мудрым учением и напишем. Напишем, что злобные мераски пытались отравить аж два колодца, но наши храбрые конные егеря таковую подлую диверсию предотвратили. А вот как именно предотвратили — напишем не полностью. То есть, тот факт, что большую часть незадачливых отравителей перебили, читатель, конечно же узнает. И искренне этому порадуется — все-таки в обывательском сознании нынешних имперцев, как и в сознании людей прошлого моего мира, травить колодцы, даже на пути врага, намеревающегося навсегда лишить тебя твоей же земли, дело мерзкое и недопустимое. Зато о том, что убитым мераскам поотрубали руки и головы, а тела привязали к седлам и отправили в путешествие по степи на манер майнридовского всадника без головы (причем отправили на запад, в сторону долины Филлирана), тому же читателю знать совершенно ни к чему. Как-то не комильфо, понимаете ли… А между тем, никакого зверства или тем более надругательства над трупами тут нет, просто такой болезненный удар по морально-боевому духу противника. Мераски верят, что если тело похоронено не полностью, то душа не сможет попасть в благодатные угодья Небесной Степи, так что когда пошлют на дело следующую группу отравителей, те, глядишь, и призадумаются — а так ли им нужно остаться без посмертного доступа в лучший мир? Есть ведь вероятность, что, ежели призадумаются, так и пыл свой поумерят… Но такого подхода тот самый среднестатистический читатель не поймет. Слишком это для него жестоко будет, да.

— Подожди-подожди, как ты сказал? — слова солдата постарше, внимательно слушавшего, о чем молоденький ефрейтор заливает господину инспектору, и решившего все-таки вставить и свои пять копеек, зацепили меня какой-то неправильностью.

— Капрал Броссе, осмелюсь доложить, господин инспектор! — представился солдат лет, пожалуй, постарше тридцати с многочисленными нашивками за сверхсрочно отслуженные годы. — Так я ж говорю, лошадки-то у мерасков хлипкие, — повторил он. Вообще-то, такое утверждение расхожему мнению о необыкновенной выносливости степных лошадей откровенно и нагло противоречило. Примерно так, хотя и в более простых выражениях, я капралу и возразил, но тут же получил развернутое объяснение.

— Не та это выносливость, господин инспектор, — капрал позволил себе подпустить в голос нотки этакого превосходства заслуженного ветерана над чинушей, пусть и в звании равном майорскому, но так, на минимально допустимом уровне. — Оно, конечно, лошадки мерасковы траву пожухлую из-под снега едят и вроде ничего, и сами ходят, и всадника несут. Да вот только именно что ходят! Шагом-то еще туда-сюда, а на рысях уже считай что и никак. Про галоп и говорить не стану! Да и шаг там — только ноги переставляют. Вон, Бун, ефрейтор Саманари, прошу прощения, господин инспектор, когда конем на мераска наехал, тот вместе с лошадью своей и завалился! Хорошо наш генерал придумал — зимой с мерасками воевать!

Да уж, как говорится, век живи, век учись. Так и разрушаются мифы… Черт, а ведь Батыево нашествие на Русь, оно ж зимой было! Вроде бы на таких же лошадях, как сейчас у здешних мерасков… Как же так? Не сходится! Стоп, а почему же не сходится? Все как раз нормально. Основным-то видом боевых действий у монголов тогда было что? — правильно, взятие городов. То есть получается, что фактически монголы Батыя воевали у нас как ездящая пехота — марши совершали в седлах, а сражались в основном пешими. Ага, попробовали бы они конными лезть на городские стены… Да и на таком скудном подножном корму им только до Руси и дойти надо было, а там уже местные запасы фуража имелись…

— Что же, капрал, получается, мераски на таких лошадях и не вояки? — раз уж кадровый кавалерист говорит «лошади» применительно к коннице мерасков, то и я буду.

— Ну, не то чтобы совсем не вояки… — почесал за ухом капрал, — с саблей-то мераск все одно враг опасный. Да и с арканом тоже, хотя с арканом он для одиночки страшен, в бою-то толку от аркана никакого. Вот лук — это да, это страшно, — нехотя добавил капрал.

— Лук?! — честно говоря, до сего момента мне и слышать не приходилось о такой архаике.

— Лук, — недовольно повторил капрал, явно с трудом сдержав ругательство. — Ружья-то у них дерьмовые, да и стрелки из мерасков так себе. А вот из луков стрелять умеют, да. Немногие, тут жаловаться грех, но которые умеют… Мерзкая штука.