Дочь Лунной богини

Это была и правда, и ложь. Да, мне не хватало его общества, но, как оказалось, отношение Вэньчжи ко мне изначально строилось на обмане.

Его глаза вспыхнули.

— На крыше, перед тем как тебя унес дракон… ты бы выстрелила в меня?

Я уже задавала себе этот вопрос бесчисленное количество раз. И прекрасно знала ответ.

— Нет.

Его честность заслуживала от меня неменьшего.

Услышав мой короткий ответ, он глубоко вздохнул, и напряжение спало с его плеч.

— Ты бы смогла когда-нибудь относиться к демону так же, как к бессмертному из Небесной империи?

— Бессмертного из Небесной империи никогда не существовало. Все это время им притворялся демон. — Мне удалось не показать разрывающей грудь боли и произнести это спокойным голосом.

Вэньчжи склонил голову, признавая мои слова.

— Возможно. Но каким бы ты меня ни видела, я подожду.

— Чего?

— Пока ты не полюбишь меня снова.

Он протянул руку и, едва касаясь пальцами, провел по волосам.

— Или, по крайней мере, перестанешь меня ненавидеть.

Но только я собралась ответить ему какой-нибудь колкостью, как Вэньчжи исчез.

Утром я проснулась в мрачном настроении и с ощущением, будто мне в глаза насыпали песка. Сон вышел таким ярким, а вызванные им эмоции — настолько реальными, что я еще долго обдумывала его. Вдобавок разрывалась между возмущением, оттого что Вэньчжи смог проникнуть в мои сны, и негодованием, что мысли о нем все еще тревожат меня. Наконец я встала с постели, чтобы одеться. Но когда подошла к зеркалу, застыла, потому что в моих волосах сияла серебряная заколка с узором в виде облака.

Обхватив пальцами холодный металл, я выдернула его и отшвырнула подальше. А затем взяла лук Нефритового дракона, перекинула через плечо и вышла из комнаты. Проведенное в армии время научило меня осторожности, поэтому я предпочитала всегда держать оружие под рукой. Выйдя на улицу, я еще раз проверила щиты, которые мы с Ливеем установили.

Серебристо-золотые нити плотно переплетались вместе. И хоть они казались тоньше паутины, но защищали лучше железа. Поэтому, если вдруг на горизонте возникнут враги, я буду готова к встрече с ними.

Ночью Вэнчжи не появился в моем сне. И я не знала, как к этому относиться, но не сомневалась, что мы с ним еще увидимся.

Со временем дни наполнились привычными делами. После отмены маминого наказания к нам в гости пришли многие бессмертные. Одни — чтобы засвидетельствовать свое почтение, другие — чтобы удовлетворить любопытство, но не из беспокойства, а из желания узнать побольше скандальных подробностей нашей истории. Мне хотелось выпроводить их сразу после первой чашки чая, но мама одним взглядом останавливала мои порывы.

Если не считать этих незначительных проблем, мне нравилось проводить время дома, где я ощущала себя в безопасности, свободной и любимой. Шусяо сдержала обещание и частенько появлялась на луне, порой даже без предупреждения. Но я всегда радовалась ее компании и возможности услышать последние новости об империи. А еще приходили Миньи, и даже учительница Даомин и генерал Цзяньюнь. Эти моменты мне нравились больше всего — принимать в гостях друзей, которые у меня появились, слышать их голоса и разносившийся по коридорам смех. Такое общение не лишало спокойствия, а, наоборот, подпитывало его.

Но никто не появлялся так часто, как Ливей. Мы подолгу гуляли с ним среди белого османтуса, под звездным небом, по освещенным фонарями дорожкам. Когда я играла на флейте или гуцине, он обычно сидел рядом со мной и делал наброски или рисовал. А если время от времени я поднимала глаза, то натыкалась на его взгляд, который пробуждал во мне столько эмоций, что пальцы сбивались с ритма. Я больше не избегала прикосновений любимого и не испытывала чувства вины за то, что мое сердце при виде него начинало биться быстрее. И что у меня вновь появились мечты о нашем совместном будущем.

Иногда по ночам, после того как Пин’эр отправлялась спать, я выходила к матери на балкон нашего дома. Мы стояли рядом, но каждая из нас погружалась в собственные воспоминания. Ее были связаны с нижним царством, а мои — с тем, что находилось в небесах. Теперь я с поразительной ясностью понимала, почему маме не хотелось, чтобы ее беспокоили в такие моменты. И пусть мы не разговаривали, но находили небольшое утешение в обществе друг друга, разделяя нашу печаль… печаль, которую в детстве я не понимала. Частенько я даже не замечала, как мама уходила, так сильно погружаясь в раздумья и поиски ответов на терзавшие меня вопросы.

Сможем ли мы с Ливеем забыть все, что произошло между нами? Сумеем ли восстановить разорванную связь? Я надеялась, что в тишине своего дома смогу распутать замысловатые узлы моей жизни. Несмотря на то что мы и жили вечно, я не собиралась продолжать этот путь: убегать от любви, опасаться принять неправильное решение и бояться боли. И хоть я не считала себя непостоянной, но признавала, что перестала понимать собственное сердце.