Дочь Лунной богини

Я уныло кивнула, игнорируя взгляд Ливея… хотя, стоило признать, его упрекнули из-за меня. Но было приятно услышать, что кто-то еще получил выговор за свое поведение.

После окончания урока на смену Хранителю Смертных Судеб пришел новый наставник, который рассказал о созвездиях, а за ним — еще один, чтобы поведать о травах и растениях. Я изо всех сил старалась внимательно слушать долгую и довольно нудную лекцию неулыбчивого бессмертного с заостренным подбородком. Но когда мой взгляд скользнул по изображениям цветов, которые уже казались одинаковыми, пришлось прижать руку ко рту, чтобы скрыть зевок. Возможно, почувствовав мое состояние, учитель обернулся.

— Синъинь, какие свойства у этого растения? — спросил он с резкими нотками в голосе, а затем постучал по открытой передо мной странице тонкой бамбуковой тростью.

Я резко выпрямилась и тупо уставилась на рисунок ничем не примечательного бледно-голубого цветка с заостренными лепестками. Под ним значилось название: «Звездные лилии». К сожалению, больше там не указали никакой другой информации.

— Ну… — Я испуганно посмотрела на Ливея.

Глядя на меня, он широко раскрыл глаза, а затем закрыл их и слегка склонил голову набок.

— Усыпляющие! — разгадав его намек, воскликнула я.

Учитель поджал губы.

— Верно. Дикий цветок — сильнейшее снотворное, и, хоть имеет горький вкус, его трудно распознать в бокале вина.

— Спасибо, — прошептала я Ливею.

— Не за что. — Легкая улыбка заиграла на его губах.

Я как раз закончила складывать книги с последнего урока, как заметила, что к нам направляется мрачный бессмертный, стуча сапогами по мраморному полу. На его худощавом лице отсутствовали морщины, если не считать глубокой складки на лбу, а темные волосы были собраны в пучок на макушке. Доспехи длиной до колен состояли из плоских кусочков блестящего белого металла, плотно сшитых друг с другом, как чешуя, с золотыми вставками на плечах и груди. Рукава из красной ткани собирались под широкими золотыми манжетами на запястьях. Полоса черной кожи с диском из желтого нефрита обхватывала талию. Сбоку свисали большие серебряные ножны, из которых торчала рукоятка из черного дерева. А аура, окружавшая его, казалась такой же устойчивой и сильной, как крепкий многолетний дуб.

Небесный солдат. Такой же, как те, от которых бежали мы с Пин’эр. По коже расползся озноб, а пальцы стиснули край стола.

— Зачем он пришел? Что-то не так?

— Генерал Цзяньюнь — самый высокопоставленный командир в Небесной армии. Он будет обучать нас военному делу.

— Ваше Высочество. — Он поприветствовал Ливея поклоном. А затем его взгляд обратился ко мне, и морщина на лбу углубилась.

— Генерал Цзяньюнь, это Синъинь. — Ливей указал на меня.

Я поклонилась генералу, но он ничего не ответил. Под его пронзительным взглядом я переступила с ноги на ногу, нервничая из-за воспоминаний, которые возродило его появление.

— Вас интересуют приемы ведения войны?

Я напряглась от его резкого тона, пытаясь придумать достойный ответ. Меня мало интересовали грандиозные планы империй, сражающихся за господство, славу, власть и тщеславие. Мои желания были намного скромнее и меньше. Все, чему я хотела научиться, — как защитить себя и тех, кого люблю.

— Еще не знаю. Это мой первый урок, — ответила я. Когда его лицо помрачнело, во мне вспыхнула искра неповиновения. — Я очень хочу учиться. Но интерес ученика зависит еще и от мастерства учителя.

Его глаза расширились. А я затаила дыхание. Неужели он вышвырнет меня из класса? Вполне ожидаемое наказание за подобную дерзость. Но, к моему удивлению, генерал Цзяньюнь ухмыльнулся.

— Ее Небесное Величество одобряет вашу компаньонку? — спросил он Ливея.

— Мама не вмешивается в такие дела, — ответил принц и перелистнул страницу в открытой книге.

Хотя на лице генерала отразилось недоверие, он не стал продолжать эту тему.

К полудню голова начала раскалываться от впихиваемых туда знаний, а рука заболела от письма. Когда нас отпустили на обеденную трапезу, я с радостью убежала на кухню. А затем с подносом, наполненным тарелками, направилась к павильону неподалеку от комнаты Размышлений. Над входом висела небольшая табличка, на которой широкими черными мазками вывели иероглифы:

ПАВИЛЬОН ПЕСНИ ИВЫ

— Красивое название.

Я выставила приготовленную на пару рыбу, нежные листья стручкового гороха и фаршированного цыпленка на мраморный стол.

— И очень подходящее, — ответил Ливей и приложил палец к губам.

Я не поняла, что он имел в виду, но послушно замолчала. Подул ветерок, и ивы начали раскачиваться, погружая свои ветви в прозрачную воду. Когда их нежные листья зашелестели друг о друга, воздух наполнился тихим шепотом — изысканной, но немного печальной мелодией. И это напомнило мне другую мелодию, которая появлялась, когда ветер играл с листьями османтуса и нефритовыми украшениями матери.

— Тебе понравились наши уроки? — спросил Ливей, прервав мои размышления.

Он положил по небольшому кусочку каждого блюда мне на тарелку, наплевав на условности.