Дочь Лунной богини

— Какие-то больше, какие-то меньше, — вспомнив утомительную лекцию о растениях, ответила я. — Но особенно понравился урок у генерала Цзяньюня.

— Я думал, ты будешь на нем скучать.

— Почему? Потому что девочки должны только рисовать, петь и шить? — вспоминая об уроках госпожи Мейлин и о собственных занятиях с Пин’эр, поинтересовалась я.

— Конечно, нет, — вполне серьезно ответил он, а затем наклонился вперед, словно собирался поделиться со мной какой-то великой мудростью. — А как же рождение детей? — поддразнил принц, и его глаза заблестели от веселья.

Я подавилась куском курицы, который жевала, да так сильно, что Ливею пришлось похлопать меня по спине, отчего стало еще унизительнее.

— Ну, я не умею рисовать, — призналась я, желая сменить тему разговора. — И тебе бы не понравилось мое пение.

— А одежду сошьешь?

— Нет, если тебе не хочется наряд с дырками в ненужных местах.

Задумавшись, он начал постукивать пальцами по столу.

— Итак, ты не умеешь рисовать, петь и шить. А как насчет…

— Нет! — борясь с жаром, который опалил щеки, воскликнула я громче, чем хотелось.

Он моргнул и посмотрел на меня совершенно невинным взглядом.

— Я хотел спросить, не сыграешь ли ты для меня на флейте.

— На флейте? — Я мысленно выругала себя за поспешность в суждениях.

— А ты о чем подумала? — Принц покачал головой в притворном неодобрении.

— Именно об этом. Больше ни о чем. — Я стойко держалась за свою ложь.

— Как еще ты можешь компенсировать свои недостатки? Похоже, их у тебя действительно много. — Когда губы Ливея дрогнули, у меня закралось подозрение, что он наслаждается этим разговором.

— А ты мог бы компенсировать свои, — парировала я.

— Мои? — Его голос прозвучал обиженно. И я невольно задалась вопросом: а говорил ли с ним кто-то так? — Назови хоть один.

— Твои манеры? — ответила я. — Чувство превосходства? Привычка перебивать учителей? Твоя любовь сказать что-нибудь возмутительное, чтобы поразвлечься? Твоя…

— Я просил один. — Ливей огорченно вскинул руку.

Несмотря на бурлившее в крови веселье, я старалась сохранять невозмутимое выражение лица. Как непринужденно я себя чувствовала, да и сердце болело меньше, чем за последние месяцы.

— К тому же я не верю, что музицирование входит в список моих обязанностей, — добавила я.

Он поднял жирный кусок белой рыбы, проверил, нет ли в нем костей, а затем положил его на мою тарелку.

— Ты не очень-то услужлива.

Я подарила ему свою самую милую улыбку.

— А это как попросить.

Принц засмеялся, а затем прочистил горло.

— Я сожалею, что мама приказала тебе прислуживать мне. Ты не должна этого делать. Я вполне способен сам о себе позаботиться.

— На самом деле я не возражаю, — сказала я. — И рада, что есть возможность зарабатывать себе на жизнь. Если не буду этого делать, кто-нибудь доложит Ее Небесному Величеству.

А она ухватится за любой малейший предлог, чтобы выгнать меня. В этом я не сомневалась. Да и в глубине души испытывала облегчение оттого, что императрица не проявила ко мне ни капли великодушия. Ведь это означало, что я ей ничего не должна. К тому же благодаря отношению Ливея у меня создавалось впечатление, что я не прислуживаю, а забочусь о нем. Может, разница небольшая, но она имела огромное значение для моей гордости.

— Спасибо, — поднимаясь на ноги, сказал он. — А теперь нам следует поторопиться. Впереди еще множество тренировок.

Меня кольнуло любопытство.

— Каких тренировок?

— Бои на мечах, стрельба из лука, боевые искусства. Но если тебе неинтересно, я могу тебя отпустить, — великодушно махнув рукой, предложил он.

Я заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы сдержать возбуждение, хлынувшее на меня как вода с горы после сильного дождя. После урока генерала Цзяньюня мой аппетит разгорелся, и мне не терпелось научиться тому, что поможет стать сильнее. Достаточно сильной, чтобы противостоять ветрам перемен и менять их направление, вместо того чтобы сгибаться от малейшего дуновения. Ничем не ограниченное воображение тут же подкинуло картинку, как я прилетаю домой и разрушаю чары, которые удерживали маму на луне…

— Ливей, — мой голос дрожал от волнения, — я стану играть для тебя на флейте, когда пожелаешь… и так долго, сколько захочешь, лишь бы ты не освобождал меня от этих уроков.

Глава 6

Камфорные деревья окружали огромное травянистое поле, отбрасывая на него тень. Здесь находилось множество солдат, одетых в сверкающие бело-золотые доспехи и разбитых на группы. Каждой из них командиры давали свои указания. Кто-то сражался на мечах, кто-то — копьями с красными кистями. На деревянной платформе несколько бойцов отрабатывали движения. Они выполняли команды так грациозно и синхронно, словно танцевали. Но, увидев, что женщина повалила более крупного воина, я поняла, насколько смертоносны эти приемы.

На краю поля стояло несколько мишеней, и солдаты упражнялись в стрельбе из лука. На моих глазах боец выпустил стрелу, и она, пронзив воздух, вонзилась в центр доски. Восхитившись его мастерством, я громко похлопала ему, пока ладони не запульсировали.

— На тебя легко произвести впечатление, — заметил Ливей.