Дочь Лунной богини

Остаток дня мы тренировались вместе. Шусяо была самой младшей в семье, поэтому с самого рождения редко проводила время в одиночестве. К тому же она обладала жизнерадостным характером и вела себя непринужденно, что располагало к ней людей. Так что многие солдаты окликали ее или махали рукой, когда проходили мимо. Некоторые приветствовали и меня, видимо, посчитав, что мы друзья. К тому моменту, как закончились занятия, мы ими стали.

К вечеру мои пальцы покрылись волдырями. Болели руки и спина. Однако я не прикасалась к мечу и не выучила ни одного магического слова, поэтому, несмотря на усталость, с нетерпением ждала момента, когда смогу вернуться к тренировкам.

Оказавшись в комнате Ливея, я принялась выбирать книги для завтрашних уроков. Через некоторое время он вышел из ванной, надев короткий белый халат поверх свободных черных брюк. Его все еще влажные длинные волосы ниспадали на спину. Я думала, принц меня отпустит, но он уселся за стол и выжидающе посмотрел в мою сторону.

— Какую мелодию ты сыграешь?

Его просьба совсем вылетела у меня из головы. Тело сковала усталость, а мои больные конечности мечтали оказаться в постели, но я села рядом с ним и достала свою флейту. Комнату наполнили мелодичные звуки пробуждения весны, когда реки тают и снова наполняются жизнью.

Закончив, я опустила флейту на колени.

— Удивительно, как такой маленький инструмент может создавать настолько прекрасную музыку. — С минуту он обдумывал что-то, а затем добавил: — Эта мелодия звучала радостнее, чем та, что ты исполняла раньше. Она отражает твое настроение?

— Да. Сегодня — один из лучших дней в моей жизни. И за это мне следует благодарить тебя.

Может, я и озвучивала очевидное, но зато говорила искренне. Я все еще скучала по дому, маме и Пин’эр… но больше не чувствовала себя так, словно осталась одна и в этом мире мне нет места.

Ливей прочистил горло, а кончики его ушей покраснели. Поднявшись на ноги, он подошел к своему столу. На стене рядом висел свиток с изображением девушки. Темные глаза сверкали на идеальном овале лица. Она сидела под гроздьями глицинии, держа в руках бамбуковые пяльцы.

— Кто она? — спросила я.

С мгновение он молча смотрел на картину.

— Раньше она жила во дворце, неподалеку от нашего. И в детстве я часто навещал ее. Она терпеливо сносила все мои шалости, даже когда я путал нити, которые она использовала для вышивки.

Я представила юного озорного Ливея.

— Ты сказал «раньше». А где она сейчас?

Его лицо омрачилось.

— Однажды я пришел к ней в сад, но там никого не оказалось. Слуги сказали, что она уехала. Никто не знал, куда.

Мне хотелось облегчить его печаль. А он сел за свой стол, на котором стоял поднос с материалами для рисования: несколькими листами хрустящей рисовой бумаги, большой тушечницей из фиолетового нефрита и подставкой для сушки кистей из сандала, с которой свисало несколько штук с ручками из бамбука и лакированного дерева. Я с любопытством смотрела, как принц выбрал кисть, обмакнул ее в глянцевую тушь и уверенными мазками принялся что-то изображать на бумаге. А через несколько минут протянул рисунок мне.

— Это для тебя, — сказал он, когда я даже не сдвинулась, чтобы взять его.

Я уставилась на бумагу. Вернее, на свой портрет. С поразительным сходством Ливей изобразил, как я смотрю вдаль, играя на флейте. Дрожащими руками я забрала рисунок.

— Ты очень хорошо рисуешь, — тихо сказала я. — Хотя не должен делать это для меня каждый раз, когда стану для тебя играть. Возможно, это и не входит в мои обязанности, но мне не требуется ничего взамен.

— А как же тогда мне компенсировать свои недостатки? — с невозмутимым видом спросил принц. — Ведь у меня их так много.

Я рассмеялась, вспомнив наш разговор днем.

— Тогда мне достаточно одного.

Он улыбнулся.

— Спокойной ночи, Синъинь.

Я поднялась на ноги и пожелала ему добрых снов. Закрывая двери, я заметила, что Ливей вновь взял кисть и склонился над столом. Сердце наполнилось теплом, я отвернулась и посмотрела в небо над головой.

Стояла ясная, абсолютно безоблачная ночь, луна сияла на небе, и ее свету ничто не мешало. И пока я шла к своей комнате через сад, ее сияние освещало мой путь ярче, чем фонари.

Глава 7

Я погрузилась в новую жизнь, и незаметно дни превратились в недели. Каждое утро мы с Ливеем посещали уроки в комнате Размышлений, а во второй половине дня тренировались с небесными солдатами. Мой разум впитывал новые миры и знания, но самый большой восторг у меня вызывали тренировки на поле. Я научилась прекрасно владеть мечом: рубить и колоть, блокировать и парировать, — хотя мое мастерство все равно уступало способностям Ливея. Стремясь наверстать этот разрыв, я изучала боевые приемы до поздней ночи, повторяя движения в своей комнате, пока они не стали такими же естественными, как использование палочек для еды или исполнение мелодий на флейте.